И снова к микрофону выхожу...

Дочь Лоторевых — Софья Петровна — живет в Ленинграде, трудится на одном из заводов Выборгской стороны, в том самом районе, где работали ее родители в боевые революционные дни, где Петр Лоторев — старый большевик, питерский рабочий — писал портрет Карла Маркса.

1959

ПЕРВЫЙ ДОГОВОР

(Этот очерк написан автором совместно с А. Старковым)

1

20 января 1929 года в «Правде» была впервые опубликована статья Владимира Ильича Ленина «Как организовать соревнование?».

Ее прочли в тот день миллионы советских людей.

Прочитал эту статью и бригадир обрубщиков ленинградского завода «Красный выборжец» Михаил Путин. Он вдумывался в простые, ясные ленинские слова, и ему казалось, что это с ним, рядовым коммунистом Путиным, говорит по душам великий Ильич.

«Впервые после столетий труда на чужих, подневольной работы на эксплуататоров является возможность работы на себя...»

Разве не о нем, сыне стрелочника и прачки, написано это?! Не его ли девятилетним мальчуганом отдали в контору на побегушки?.. Не он ли в поисках заработка переменил десяток профессий — был и сторожем, и грузчиком, и кочегаром, и даже цирковым борцом, постоянно ютился в ночлежках и лишь после революции почувствовал себя человеком, хозяином собственной судьбы? Для него завод, на котором он работает, стал своим заводом. Он уже не раз задавал себе вопросы: как бороться с прогульщиками, покончить с браком, снизить себестоимость изделий? И вот Владимир Ильич как бы отвечает ему: «Наша задача теперь, когда социалистическое правительство у власти, — организовать соревнование».

Соревнование!

Путин принес в цех «Правду», развернул ее на верстаке и прочитал статью Ленина друзьям по бригаде. Прочитал и замолчал: интересно, что они скажут. А те тоже молчат: ждут, что предложит бригадир.

Борис Круглов, самый молодой из них, комсомолец, не выдержал и сказал:

— По глазам твоим вижу, Елисеич, чего-то задумал. Излагай свои мысли.

— Мысль одна — соревноваться. Это не я предлагаю. Это товарищ Ленин советует.

— Как это понять — соревноваться? — спросил Мокин, тихий и рассудительный малый. — Договор, что ли, какой заключить?

— Договор, — подтвердил Путин.

Вот он лежит перед ними, этот тетрадочный в клетку листок:

«...Вызываем на социалистическое соревнование... Добровольно снижаем на 10% расценки... Примем все меры для повышения производительности труда на 10%».

Лежит листок, которому уготовано место под стеклом в Музее Революции.

Пока же листок начинает свое движение по трубному цеху, из в рук в руки, из бригады Путина в бригады Дубинина, Комарского, Фокина. «Принимаем вызов...», «Обязуемся...», «Добавляем свои пункты...» Из других цехов откликнулись литейщики, плавильщики, прокатчики, ремонтники.

И заговорил весь завод. Заговорил так, что его голос через «Правду» услышала вся страна: «Красновыборжцы вызывают на соревнование!» Первой отозвалась бумажная фабрика «Каменка». За ней московский «Серп и молот», кольчугинский завод, костромской «Металлист». Прислали свои обязательства воронежские колхозники. В Твери собрались представители девяти крупнейших текстильных фабрик страны и подписали договор от имени 58 тысяч рабочих и работниц.

И когда раздался призыв XVI партийной конференции, соревнование приняло подлинно всенародный характер.

2

Год 1949-й. Весна. На «Красный выборжец» приехал начальник одного из ленинградских строительных управлений Михаил Елисеевич Путин: он часто бывает здесь по делам службы, а иной раз и просто так заедет, старых друзей навестить. Сегодня он не один. С ним — полковник авиации, человек несколько полноватый, но, несмотря на это, очень подвижной.

Они идут в партком, и там Путин обращается к парторгу:

— Знакомьтесь. Борис Дмитриевич Круглов. Потомственный обрубщик, ныне авиатор...

— Знаю, знаю, — говорит секретарь парткома, — хотя я тут работник и новый, но наслышан.

— ...И хочется товарищу полковнику, — продолжает Путин, — взглянуть на родные, так сказать, пенаты.

— Пожалуйста. Полагаю, что специальных провожатых вам не потребуется?

— Я тоже так думаю, — говорит Путин. — Где сами разберемся, а где друзья помогут.

Круглов спешит, конечно, в трубный, но Михаил Елисеевич тянет его сперва в клуб.

— Может быть, — предлагает Борис Дмитриевич, — зайдем в клуб попозже, на обратном пути?

— Есть смысл побывать там именно сейчас, до цеха, — настаивает Путин.

Клуб, недавно построенный, поистине великолепен. Это гордость завода.

— Сколько света! — восклицает Круглов. — Какое чудесное фойе! А ты чего молчишь? Не нравится?

— Видишь ли, неудобно хвалить работу строителей управления, которым руковожу, лучше погляди-ка наверх.

— О, как это я сразу не заметил...

Наверху, над витриной с портретами ударников, висит картина, названная художником «Первый договор». Картина не может не взволновать этих двух пожилых, бывалых людей. Они видят себя молодыми, в синих спецовках, в замасленных, сдвинутых на затылок кепках, видят своих товарищей по бригаде.

— А не кажется ли тебе, Елисеич, что мы с тобой чуточку изменились?

— Самую малость.

— Кто это слева? Похож на Пашу Мокина.