И снова через фронт…

— Так-то оно так, только Гитлер еще силен и бешено огрызается.

— Это перед смертью… Если русские пришли сюда от самой Волги, значит, вопрос ясен, — неторопливо, обстоятельно доказывал старик. — Капут германам!

С помощью польских патриотов разведчики составили довольно точное представление о силах противника, стянутых на познаньском направлении, и об обстановке в этом районе. В штаб 1-го Белорусского фронта систематически шла информация от группы «Кулика». Радисты работали в полную нагрузку. Островский доносил:

«Северо-западнее озера Райдо роются противотанковые рвы…»

«Докладываем о гарнизонах противника в населенных пунктах Пыздры, Загурув, Шаматулы, Гродзец, Хоч, Тромбчин…»

«Немецко-фашистским командованием введен следующий порядок охраны важнейших военных объектов в городах…»

«Юго-западнее Н. расположен пороховой завод. Его характеристики следующие…»

«По обеим сторонам железных дорог Познань — Мурована Гослина, Познань — Косьцин, Мурована Гослина — Скоки противником отрыты окопы в полпрофиля…»

«На южной окраине Победзиска (у дороги на Громна) обнаружен склад боеприпасов… В двух километрах западнее М. на авиазаводе производится сборка самолетов „фокке-вульф“»…

Под потолком землянки едва горел фонарь «летучая мышь». Разведчики анализировали добытые ими сведения о противнике, обсуждали планы выполнения только что полученных новых указаний штаба фронта. Около полуночи радисты настроили приемник на Москву…

Новый, 1945 год встречали они в землянке, по-братски разделив ложкой раскрошившиеся в мешках сухари, горьковатые от толовой пыли.

— Новый год, и без музыки, без песен, без танцев, — вздохнул «Спартак». — Да к тому же под землей.

— Кончится война, тогда напоешься и натанцуешься! — улыбнулась радистка Валя.

— Обязательно, Валюша! Запиши, за мной первый послевоенный вальс!

— Хорошо бы после войны собраться всем вместе, — вступил в разговор Островский.

— А что? Почему бы не собраться? — поддержал «Спартак».

— Давайте все соберемся у меня! — предложил Дима Попов, попыхивая в темноте трофейной сигаретой.

Откуда ему было знать, что он встречает последний новый год в своей жизни. Дмитрий Попов героически погибнет в боях на берегах Одера, не дожив до победы какую-то пару недель.

Новый, 1945 год разведчики начали активными действиями. В штабе 1-го Белорусского фронта почти каждый день читали донесения группы:

«На западном берегу реки Варта в районе населенного пункта Радица в срочном порядке создаются следующие оборонительные сооружения… Вчера в Радицу прибыло около 1600 мобилизованных поляков для выполнения этих работ…»

«Из Лодзи в Познань противник начал переброски войск…»

«В районе Тромбчин, Загурув роются окопы… Туда идут эшелоны с лесом…»

Каждый день разведчики парами и в одиночку отправлялись на выполнение очередных заданий. А «Спартаку» и Попову Островский поручил добыть «языка».

Разведчики стали охотиться за гитлеровцами с помощью парашютного стропа. Один конец его они привязали к стоявшей у дороги ели, а второй конец перебросили через дорогу и обмотали вокруг толстой березы за кюветом. Сами укрылись рядом в кустах. Строп лежал на дороге незаметно. Промчавшиеся колонны грузовиков вдавили его в лежавший на дороге снег.

Перед рассветом разведчики услышали треск мчавшегося мотоцикла.

— Ну, этот будет наш, — потирая руки, проговорил «Спартак». — Только бы покрупнее чин, а то попадется какой-нибудь плюгавенький вояка…

— Будем брать любого, — прервал его Попов и подошел к березе, вокруг которой был обвит конец стропа.

Через несколько минут «Спартак» скомандовал:

— Давай!

Перед мотоциклистом, мчавшимся на полном газу, мгновенно поднялся с дороги преградивший ему путь строп, и фашиста словно вихрем сдуло с машины. Разведчики тут же бросились к гитлеровцу. Когда тот опомнился, его руки были уже связаны.

На допросе фашист молчал недолго. Решив, видимо, что попал в руки к польским партизанам, он сказал:

— Против партизан я не воевал!

— И этот такой же, как и другие, — с усмешкой произнес Островский, обращаясь к сидевшим рядом разведчикам. — Боятся партизан, словно черт ладана.

В этот же день сведения, полученные от пленного, были переданы в штаб фронта.

Район действия группы был до предела заполнен солдатами вермахта в касках и куцых серо-зеленых шинелях. На улицах сел и деревень слышалась только гортанная немецкая речь. На стенах местных управ наклеены приказы с эмблемой рейха, устрашая местное население.

— Есть еще силенка у фашистов, — сказал как-то Попов Островскому. — Все прут и прут их войска. Столько нагнали, что и разведчикам негде ступить, не задев гитлеровца. Чует мое сердце, что здесь скоро будет жарко. Но мы этого не увидим… Нам снова прикажут отойти на запад. Разведке надо двигаться вперед фронта.