И смерть уродам

Такие выступления Джефа Девэй явно производят впечатление на Энди и Гарри — им это еще в новинку, но этому болтуну до них нет никакого дела, и он уже тащит нас к другой двери, расположенной между платяными шкафчиками. Мы опять пропускаем его вперед, идем следом и попадаем в какую-то камеру, где на одной из стен — целый ряд всяких табло и циферблатов. Вместо дверей — двойные люки с уплотнением из мягкой резины, а возле циферблатов — несколько ручек с указанием отметок и чисел.

— Пять минут — и все, — говорит Джеф.

Он подходит к приборам, поворачивает первую рукоятку, и люк, через который мы вошли, резко закрывается. Потом он нажимает еще на какие-то кнопки, и помещение заполняется теплым и пахучим паром — это, очевидно, дезинфектант. Температура постепенно поднимается, туман густеет. Но дышится по-прежнему легко. Наверное, какой-то новый способ. И видимо, у доктора Шутца в запасе еще немало сюрпризов.

Проходит чуть более пяти минут, мы слышим чистый низкий звук гонга, и Джеф возвращает все рукоятки на ноль. В результате на стене, противоположной той, через которую мы вошли, открывается еще один люк, куда мы и направляемся. Псу Майка Бокански очень понравилась дезинфекция, и прежде чем проследовать за хозяином, он раз пять или шесть радостно чихает.

Но вот мы опять упираемся в дверь.

Легкое нажатие кнопки, и она бесшумно скользит по специальным пазам. Перед нами открывается круглая стена, какие бывают в театре, и мы ступаем на нечто вроде крытой галереи, идущей по кругу между ложами, только вместо них в стене располагаются круглые иллюминаторы, закрытые толстым стеклом, через которые бьет ослепительно яркий свет, заставляющий нас попятиться.

Джеф двигается вправо по галерее, Энди Зигман — за ним. Гарри тащит меня за рукав. Шествие замыкают Майк и его боксер, слегка смущенный происходящим. Должно быть, ему непросто разобраться во всех этих запахах, царящих вокруг.

Джеф останавливается, мы тоже. Но теперь, когда наши глаза уже привыкли к свету, мы жадно приклеиваемся к иллюминаторам.

Сначала я ни черта не мог разглядеть. И вдруг вижу: в двух метрах от нас на операционном столе лежит человек, полностью закрытый белыми простынями. Между ними — лишь оперируемый участок размером сантиметров двадцать на двадцать. Над телом склонились трое, одетые так же, как и мы.

Рядом, еще на одном столе, лежит женщина. Здесь видимый участок тела значительно шире: к столу привязаны ее ступни, лодыжки и бедра, да плоская блестящая полоска стальной ленты охватывает ее на уровне живота — все остальное открыто нашему взору. Женщиной пока никто не занимается.

В изголовье каждого стола установлена сложная аппаратура. Вероятно, для анестезии.

Я пытаюсь разглядеть, есть ли в операционной еще другие ассистенты, но сумрак, покрывающий ту часть зала, которая не попадает под ослепительный свет двух гигантских рефлекторов, не облегчает мою задачу; однако, думаю, кроме этих троих, тут больше никого нет.

Мужики возятся вокруг первого стола, и я пытаюсь сообразить, чем же именно они заняты, но один из них как раз стоит ко мне спиной. Наконец он слегка отодвигается в сторону, и я вижу, что оперируемый — мужчина. Но смотреть на это я не в силах…

Такого не станешь творить и со злейшим врагом. Я отворачиваюсь. С меня довольно. Теперь понятно, откуда взялись те снимки. Мне достаточно и их. Я хочу уйти. И погрузиться в холодную воду. Лучше всего — в Тихий океан. В нем столько воды, что как раз должно хватить.

Едва я отворачиваюсь от иллюминатора — замечаю слева какое-то движение. Слышу рычание Нуну и, как при вспышке, успеваю заметить, что он приседает, пятится и исчезает в другом конце круглого коридора. Дальше все происходит очень быстро. Передо мной вырастает человеческая фигура на добрую голову выше меня… Это невероятно, я, должно быть, свихнулся. Парень без маски и весь в белом.

— Майк! Гарри!…

Мне едва достает сил сдавленно прокричать их имена, и на меня обрушиваются лапы чудовища. Жесткие, холодные голубые глаза смотрят на меня… как на клопа. Я чувствую, как эти пальцы, точно стальные тиски, сдавливают мне лопатки.

Выстрел, еще один… я ору… Мне больно. Я извиваюсь в руках монстра… Его буркалы таращатся на меня в упор. Господи! Они совсем пустые… Между глаз на лбу появилась красная дыра, все лицо заливает кровь, а он все продолжает сжимать… все сильнее и сильнее… Я чувствую, как из моих глаз брызнули слезы. Сейчас он сломает меня пополам…

Еще два выстрела… Мы падаем почти одновременно. Майк вытаскивает меня из-под гигантского трупа, который так и рухнул, ни разу не содрогнувшись.

И только я успеваю встать на ноги — слышу тихий голос Джефа:

— Теперь нам лучше отсюда уйти. А то доктор Шутц не обрадуется, узнав, что вы убили представителя серии «Р».