И пришла Игра

Доказывать что-то бесполезно, проще подождать, пока закончатся патроны. Но выстреляв два сменных магазина, отец не отступил, чтобы снарядить их, а вытащил нож и пошел врукопашную. Причем вошел в такой раж, что напугал нас больше любого чудовища. То ли флэшбеки начались, то ли вспомнил боевую молодость, но гоблины отлетали один за другим, не успевая даже царапнуть деревенского Рэмбо. Но стоило стихнуть пальбе, и вновь уловил странный рокот, который уже не казался таким далеким, как раньше.

— Пап!

— Да что?! Глянь, сколько наловили уже! Или как вы там говорите?

— Ничего не слышишь?

Он замер и поднял голову — по шею в крови, с клинком в одной руке и стволом в другой — держа «сайгу» на манер дубинки.

— «Крокодил»! — рявкнул родич, схватил за шкирки и поволок прочь от Дома культуры. — Отходим! Щас накроет!

И не ошибся — к нам приближалась тяжелая туша Ми-24 в зеленом камуфляже. Как и все подумал, что машина просто летит мимо на задание, но бронированный гость завернул широкий вираж и пошел прямо на нас. Вертушка прошла на бреющем полете и зависла напротив здания, прижав нас к земле мощными потоками воздуха. Застрекотала тяжелая пушка, и каждый выстрел пронзал насквозь от хребта до ребер, будто под кожу зашили телефон с виброзвонком. Следом зашуршали снаряды, хищными стаями вылетая из установок под крыльями, и ДК утонул в огненных сполохах.

НУРСы не успели закончиться, когда сдетонировала капсула. Черный луч — тоньше и тусклее предыдущего — иглой вонзился в грозовую тучу, и дом повторил судьбу Настиного особняка. Так много воспоминаний связывали с этим местом, что непроизвольно зарычал, костеря вояк на чем свет стоит. На кой все рушить, если мы сделали бы то же самое гораздо быстрее. Постройка вряд ли бы устояла, зато немного бы подкачались, а так мало того, что кипеша ненужного навели, так еще и экспу состилили.

Справившись с точкой респа, вертолет не умчал восвояси, а пошел на посадку. Едва шасси коснулись грунта, боковая дверь отъехала в сторону, и наружу один за другим выскочили солдаты в новейших «ратниках» и с калашами последней модели. Спецура встала полукругом, держа на мушке широкий сектор, а по откинутому трапу неспешно спустился поджарый седовласый офицер в полевой «цифре», фуражке и авиаторах на пол-лица.

Подойдя к нам чеканной походкой, мужчина спросил сухим уверенным голосом:

— Среди вас есть Захар Крылов и Анастасия Петриченко?

Мы с Малири выпрямились и недоуменно переглянулись. Впервые услышал ее фамилию, но сомнений не оставалось — послать боевую вертушку могли только за нами.

— Полковник Стужин, первая отдельная бригада оперативного реагирования. Сокращенно — ПОБОР. Личным приказом верховного главнокомандующего вы призваны в ряды Вооруженных Сил Российской Федерации и обязаны немедленно прибыть в расположение части.

— Ч-что? — завертел головой, ища поддержки, но никто не понимал, что происходит. — Вы о чем?

Офицер снял очки и взглянул пронзительными серо-стальными глазами.

— Отныне вы — бойцы проекта «Последний Рубеж». И назван он не просто так — только герои вроде вас способны отразить вторжение Цеметры. Прошу на борт. Родина-мать зовет.

Глава 9. Добро пожаловать в ПОБОР

— Подождите! — отступил на шаг и поднял лапы. — Это что, шутка какая-то?

— А что, похоже? — хмуро бросил полкан. — Сорок тысяч погибших — это, по-твоему, весело?

— Сорок... тысяч? — плечи поникли, а всякое желание спорить отпало само собой. Ведь даже последнему идиоту ясно, что это число будет только расти по мере продвижения легионов Цеметры.

— Вы издеваетесь?! — зашипела Малири. — Какого хрена меня в армию гребут? Я как бы девочка!

— Во-первых! — мужчина вытянулся по струнке и свел руки за спиной. — То, куда вы отправляетесь, не совсем армия. Во-вторых, объявлена всеобщая мобилизация героев. И если хотите, чтобы на героях она и закончилась — садитесь в вертушку.

Намек витиеватый, но более чем понятный: если не справимся мы, под ружье поставят наших родителей — и возраст подходящий, и боевой опыт в наличии. Но если у нас есть шанс, то у обычных людей — ни единого, это просто пушечное мясо.

— Да вы знаете, кто мой отец?! — не унималась подруга.

— Знаем, — с легкой насмешкой прозвучал ответ. — И куда больше вас, юная леди. Виктору светит лет десять минимум — и то если согласится сотрудничать со следствием. Но страна чтит своих защитников. И готова на многое закрыть глаза в обмен на помощь и содействие.

Настя шумно выдохнула и потерла ладонями покрасневшее лицо, вмиг превратившись из дерзкой бой-бабы в беззащитную девчонку, которую так и хотелось обнять и утешить.

— Мы можем хотя бы попрощаться?

— Конечно, — Стужин барским жестом указал на дорогу. — Каждая минута промедления — десятки, а может и сотни жизней. Прощайтесь, сколько влезет — не стесняйтесь.

— Пап... — повернулся к отцу — ссутулившемуся, погрустневшему, с остекленевшими глазами.

Он ничего не сказал, лишь пожал руку и крепко обнял.

— Мы вернемся. Обещаю, — кивнул напоследок и побрел к вертолету, прижав уши и щурясь от бьющего в лицо ветра.