И никаких ХУ!

Одновременно и торжественно приступили к процедуре поглощения деликатесной пищи. Сам по себе Викентий Алексеевич никогда не придавал этому большого значения: захотел – наелся по-быстрому тем, что есть – и будь здоров! Ему всегда и одной ложки хватало, а здесь целый инструментарий на жёваную котлетку. Поглядев, как дамы аккуратно наматывают на вилку спагетти, мажут в кетчупе и осторожно отправляют в пасти, потом отрезают маленький кусочек тефтели, пачкают в соусе и туда же следом, он и сам последовал чинному примеру, изо всех сил стараясь не перегнать хозяек.

- Аннушка, - заботливо спросила Анна у внучки, с кислым видом сидевшей рядом, - ты почему плохо кушаешь? Это очень вкусно, правда, Викентий Алексеевич?

Тот поспешно проглотил недожёванный ком и истово заверил:

- Очень, ей богу! – и даже хотел перекреститься, но в последний момент удержался.

Удовлетворённая бабушка благодарно улыбнулась гостю и пригрозила внучке:

- Если не будешь кушать, не вырастешь!

- Фигня всё это! – не замедлила коротко опровергнуть вечную аксиому прилежная воспитанница, брезгливо отодвигая к краю тарелки красную бурду с отсутствующими грибами и счищая с тефтелей кирпичную французскую отраву. – Бабушкины сказки!

У старухи выпала из руки вилка, громко брякнув о тарелку, и отвисла нижняя челюсть, полная железных бабыягиных зубов, а мать поперхнулась и закашлялась, стараясь вытолкнуть вставшую поперёк горла спагеттину. Фурор был полный! И только двое никак не участвовали в нём, никак не реагируя на странное поведение ошалевших мам.

- Аннушка! – опомнилась, наконец, старшая мама. – Нельзя так говорить! Кто тебя научил? – и выстрелила боковым взглядом в Викентия Алексеевича, сосредоточенно пожирающего бурду с чесночной гадостью.

- Никто! – отрезала Зоя Космодемьянская. – Я сама научилась!

За такое самопожертвование квази-папа простил ей сразу и оптом все смертные грехи, включая разболтанные секреты.

- Ничего удивительного, - спокойно произнёс он, отводя опасные догадки в сторону, - в наших садиках такой разношёрстный контингент, в том числе и из неблагополучных семей, что недолго выучиться всему. – Аня почему-то ещё больше заперхала и, сверкнув на него смеющимися глазами, полными слёз, убежала в ванную. А он, забывшись и обеспамятев от страха быть разоблачённым, оборзев и обнаглев, открыл крышку дразнящей в центре стола кастрюльки с тефтелями, наткнул одну своей обслюнявленной вилкой и стряхнул Аннушке в тарелку. Не сдержавшись, подцепил ещё одну и отправил прямиком в рот. Жуя жёванное, он смахнул с Аннушкиной тарелки в свою грязные итальяшки и получил звонкое «Спасибо!», и это было лучшее блюдо в ужине.

 Бедная кулинарная кудесница округлёнными от изумления глазами с ужасом следила за совратителем и разбойником, обманным путём затесавшимся в их благородную семью.

- Вкусно? – с ехидцей спросила охрипшим голосом, на что он неожиданно даже для себя громко плебейски икнул, вызвав восторженный смех Аннушки, хлопнувшей невежду по спине изо всех сил так, что еле ощутилось.

- Спасибо, - подтвердил он и словом и, сообразив, наконец, что самое время смыться не солоно хлебавши, добавил, поднявшись: - Мне пора, надо спешить по неотложному делу, - и взглянул, не различая циферблата на часы на руке. – Вы очень любезны!

- А как же кофе по-турецки? – огорчилась Анна Владимировна, но Викентий Алексеевич и так был сыт по горло заморскими кушаньями и хотел только сибирских пельменей, сляпанных в Мытищах, и краковской колбасы, сваренной в Ртищах, и потому решительно отказался:

- Не могу, хоть убейте – не могу.

Вернувшаяся Аня предложила отпустить дорогого гостя живым:

- Не настаивайте, мама. – И тоже с ехидцей – одно племя: - Викентий Алексеевич у нас сверхзанятой руководитель известного института, к тому же занимается спортом, время его расписано по минутам.

На выходе она положила руку на рукав удиравшего без оглядки руководителя:

- Не осуждайте маму, - попросила проникновенно. – Вы ей очень понравились, поэтому и старается всячески потрафить, угодить вам. – «Вот те на!» - удивился уважаемый гость, но не поверил. «Палач тоже хочет угодить висельнику, намыливая верёвку». – И Аннушка от вас в восторге, - добавила обожателей Аня, а у него так и засвербело на языке: «А вы?», но не отважился спросить, зная к тому же, что она уйдёт от ответа, и придётся весь вечер догадываться, что у неё осталось на языке.

Глава последняя

- 1 -

Несмотря на опасения Викентия Алексеевича, на первую тренировку пришли все и даже без опоздания. Все тринадцать. Почему чёртова дюжина? А потому, что пришла и президентша. И не просто пришла, но и притаранила два новеньких надутых футбольных мяча, купленных на деньги, выколоченные в профсоюзе научных работников. Да и исполнительный директор не оплошал – приволок старый разбитый волейбольный мяч, решив, что на безрыбье и такой лучше корзины.

Пришли с авоськами, хозяйственными сумками, детскими портфелями, чемоданчиками, а смущённый Макс – с женой, которая самочинно волокла туго набитый рюкзак.