И нет мне прощения

– Извините… Просто боюсь, что вы… я не хочу, чтобы вы осуждали мою сестру. В среде больших денег браки по расчету явление более распространенное и… более приемлемое, что ли…

– Или менее ханжеское. Можете верить моему опыту, таких браков повсюду, в любой среде немало. Лишь расчет отличается. У кого миллионы на прицеле, а у кого лишние метры жилплощади. Так что социальный статус тут не играет никакой роли. Люди одинаковы в своих пороках, и количество денег ничего в этом вопросе не меняет. Просто богатые на виду – это хлеб СМИ, и его каждодневно выпекают на всех страницах и экранах. Обсуждать богатых интереснее, чем соседа по лестничной площадке. И осуждать, разумеется. Тем более когда есть повод для зависти. А богатству, понятно, завидуют все. Даже незаконно нажитому, даже преступному. Возмущаются, исходят желчью, – но завидуют. И потому страстно любят истории, в которых «богатые тоже плачут».

– Простите… – смутилась Манон. – Я ужасно бестактна…

– Вы просто вопиюще бестактны! – улыбнулся Кис. – Так что там насчет брака по расчету?

– Папа наш был заместителем министра финансов еще при советской власти. Это означает связи, как вы понимаете…

– Разумеется. О «связях» я могу рассказать даже больше, чем знаете вы. Не потому, что знаком с биографией вашего отца, но потому, что застал те годы уже взрослым… Вы-то совсем младенцем были, судите по чужим рассказам. А я работал на Петровке. То есть сам видел и слышал такие вещи, о которых рядовой советский гражданин не подозревал и даже предположить не мог. Если у вас будет время и желание послушать истории о том, как партийная элита уже тогда хороводилась с криминальными группировками, как запускала руку в «народную» казну, как диктовала судам, как… В общем, заходите на огонек.

Манон кивнула, бегло улыбнувшись.

– А потом перестройка, в которую папа…

– …капитализировал свои связи.

– Точно.

– И превратил их в бизнес. Высокодоходный.

– Да… А вы тоже… Вы осуждаете моего отца?

– Я, деточка, осуждаю лишь одну вещь: насилие. Физическое, моральное, душевное. Если ваш отец никого не убивал…

– Боже! Конечно, нет!

– …а лишь воспользовался имевшимися связями, то на его месте любой другой человек поступил бы точно так же. В том числе и я. Осуждать его значило бы осудить себя самого. Я не вижу причин для этого.

– Жаль, что такие умные люди встречаются редко, – улыбнулась Манон.

– Не льстите мне, иначе я заподозрю, что вы пытаетесь увести разговор в сторону и скрыть от меня важную информацию! – усмехнулся детектив.

– Я не льщу, я действительно… – она запнулась и порозовела, как школьница.

– Итак, Гектор женился на Аиде по расчету. На вашем папе женился, по сути. И она это понимала, – Кис решил вернуть беседу в нужное русло и добраться, наконец, до сути.

– Папа ее очень агитировал. Это была его идея: выдать Аиду за Гектора. Он тогда только-только взял его к себе в Межбанковский комитет и считал Гектора многообещающим специалистом в финансовом деле…

– Все ясно, Манон. Что дальше?

– Дальше?.. Не знаю… Я только хотела вам объяснить, отчего Аида, понимая, что Гектор женился на ней по расчету, все же надеялась создать хорошую семью… С одной стороны, папа настаивал, с другой, она уже не надеялась встретить такую любовь, о которой мечтала…

Алексей был разочарован, – он, по правде сказать, ожидал информации более существенной, чем психологические подробности, но виду не подал. В конце концов, сам виноват: увел тему в сторону.

Он быстро перебрал в уме детали предшествующего разговора и вернулся к тому, что его интересовало:

– Значит, Аида довольно болезненно относилась к похождениям мужа?

– Да. И мне об этом не раз говорила. Винила себя. Я пыталась ее разубедить, что-то дельное посоветовать… Но что можно было посоветовать «дельного», если Гектор никогда ее не любил! И требовал от моей сестры, чтобы она не доставала его вопросами, почему он отсутствует дома вечерами… Постепенно она к этому привыкла, и ее отношение уже перестало быть болезненным… Оно просто превратилось в непроходящую тоску… Однако не так давно, – чуть больше месяца назад, – Аида вдруг преобразилась. Отсутствие мужа по вечерам уже не волновало ее. Наоборот, она и сама стала часто уходить… И уклонялась от моих расспросов. Я не сразу догадалась, но все же пришла к выводу, что Даша влюбилась. Теперь понятно, что я не ошиблась. Полиция рассказала нам о письме в ее компьютере… Какой-то человек назначил Даше встречу, сказав, что за ними кто-то следит и что он хочет понять, кто это. Так?

– Так. И приписал: «Моя любовь убережет нас».

– Думаете, этот человек ее и убил?!

– Который?

– Тот, что следил!

– Кто мог следить за влюбленной парочкой, по-вашему?

– Только не Гектор! Ему Даша была безразлична.

– То-то и оно… В принципе, убить Аиду мог и тот человек, который позвал ее на встречу, а слежка послужила лишь предлогом. Не исключено, что выдуманным.

– Но ведь Аида его любила! И он ее! Какой же смысл, зачем убивать свою любимую?!