И нет этому конца

— Можно ихаты, — тихо сказала Вероника. Сказала только эти два слова и посмотрела. Больше ничего. Сказала и посмотрела.

Но этого оказалось для «фон Штейна» достаточно, чтобы почувствовать себя третьим лишним.

— А все-таки, товарищ лейтенант, я пойду сяду в кабину…

Крашенков не стал допытываться, почему тот переменил решение, отнес это к странностям его характера.

Машина тронулась.

Крашенков уже бывал в городке, где стоял армейский терапевтический госпиталь. Дорога туда шла в основном лесом, хотя и не таким мрачным и глухим, как у забытой дороги. Затем километра два или три она петляла по полю, по обе стороны которого виднелись на холмах какие-то села и хутора. Потом снова начинался лес. Обрывался он как-то сразу — вдалеке уже видны были дома и улицы.

Самым опасным участком считался первый. Он составлял примерно половину пути и казался очень удобным для нападения. Густой же и темный лес в конце дороги находился слишком близко от городка. Идущая с большой скоростью машина проскакивала его за несколько минут. Конечно, все это знал и Панчишный, который в иные дни совершал туда по три или четыре рейса…

ЗИС шел медленно. Дорога мало чем отличалась от обычных лесных дорог — такая же ухабистая и неровная.

Крашенков сидел на передней скамейке и придерживал ногой носилки, которые все время уползали. Это требовало напряжения и внимания. А главное — отвлекало от леса. Он уже жалел, что не сел в кабину, где бы смог быть тем, кем был на самом деле, — командиром машины.

В конце концов решил пересесть в кабину. Остановил машину и поменялся местами с «фон Штейном», который был весьма удивлен таким неожиданным оборотом.

— Благодарю вас, товарищ лейтенант! — сказал тот.

— Пожалуйста, — усмехнулся Крашенков и коротко проинструктировал: — Придерживайте ногой носилки, чтобы не путешествовали… Если что — стучите!

Машина понеслась дальше. Теперь все внимание Крашенкова было обращено на дорогу. Проехав с километр и не заметив ничего подозрительного, он обернулся к окошку, чтобы посмотреть, как там дела наверху.

Когда он снова взглянул на дорогу, сердце его оборвалось. Прямо перед ним, метрах в ста, стояли три вооруженных человека в военной форме.

Крашенков и шофер схватились за автоматы. Сейчас Панчишный вел машину одной рукой. В другой был зажат ППШ.

Один из военных сделал знак остановиться.

Нет, на бандитов они не похожи. Те не стали бы выходить на дорогу, подставлять себя под пули. Полоснули бы из-за кустов автоматной очередью по кабине, и поминай как звали! А у этого на рукаве даже красная повязка.

Панчишный остановил машину.

Подошел лейтенант с повязкой.

Крашенков и Панчишный все еще не выпускали автоматы из рук.

— Куда едете?

— В госпиталь. Везем больную.

— Поезжайте другой дорогой. Эта перекрыта.

— Что случилось?

Но ответить лейтенант не успел. Впереди по дороге тишину вдруг разорвала трескотня винтовочных и автоматных выстрелов.

— Всем в укрытие! — приказал лейтенант. — Они могут выйти на нас!

Крашенков и Панчишный выскочили из машины.

— Файнштейн! Живо с автоматом за дерево! — крикнул Крашенков.

Того как ветром сдуло из кузова.

«Тьиу!.. Тьиу!»…

Пули!

Крашенков одним рывком взобрался в кузов. Увидел большие, невероятно большие от страха и растерянности глаза Вероники.

— Ты что, не понимаешь? Ложись!

Она опустилась рядом с матерью. Перепуганная насмерть стрельбой старуха тянулась рукой к борту, пытаясь встать…

— Лежите спокойно! — сказал ей Крашенков. — Сейчас перестанут стрелять!

— Лягайте, мама, лягайте… — уговаривала Вероника.

Крашенков спрыгнул на землю и бросился за ближайшее дерево.

Стрельба затихала. Раздавались лишь одиночные винтовочные и пистолетные выстрелы, изредка прерываемые короткими автоматными очередями. Потом все стихло. Или бандиты ушли в глубь леса, или с ними все было кончено.

— Лейтенант, вы кто, врач? — спросил Крашенкова лейтенант.

— Вроде…

— Поехали! Там могут быть раненые! Захватите их с собой в госпиталь!

Он вскочил на подножку. Его примеру последовали и те двое.

ЗИС рванулся вперед. Вскоре они увидели большую группу — человек двадцать бойцов. Разгоряченные только что закончившимся боем, они обсуждали какие-то подробности.

Лейтенант соскочил с подножки и подошел к офицеру в кожаной куртке без погон.

— Товарищ майор, у нас есть раненые? А то лейтенант едет в госпиталь, захватит их!

— Вон Сердюк!

На пне сидел старшина. Девушка-санинструктор бинтовала ему голову.

Подойдя, Крашенков спросил:

— Что с головой?

— Касательное пулевое ранение, товарищ лейтенант, — ответила девушка.

— А у них какие потери? — обратился к Сердюку лейтенант.

— Пока нашли одного. Вон лежит!

И тут только Крашенков увидел убитого. Он лежал в кювете, лицом вниз. Обе штанины у него были задраны. Видимо, его приволокли сюда уже мертвого…

— А остальные куда ушли?

— В глубь леса.

Девушка закончила перевязку. Крашенков и лейтенант взяли раненого под руки и повели к машине.

20