И маги могут быть королями

– Мне нужен хороший советник - это первая причина, по которой я тебя позвал.

– Могу посоветовать...

– Я могу доверять только тебе! - Андроник даже хотел бы посмотреть на своё выражение в зеркале - хорошо ли он изобразил удивление?

– И вторая причина: мне нужно найти убийц отца, и не говори, что его подвело сердце, - Иоанн, кстати, тоже был не слишком искренен.

– Хвала Аркару, что ты тоже не веришь в эти байки, - Андроник был горд собой - так не смог бы сыграть ни один актёр, пусть даже и времён Собрания.

– Так вот, ты с этого дня дрункарий виглы, и приступаешь к выполнению своих обязанностей завтрашним утром. На этой должности ты должен и найти убийц Дуки Ватаца, и стать моим советником. Тебе всё ясно, дрункарий Андроник?

– Благодарю, император! - Иоанна Дука держал обещание. За таким императором можно пойти. Можно служить. Предавать вот только нельзя: Ватацы были известны своей мстительностью. Потому и держали в руках престол столько лет.

– А теперь можешь быть свободен, Андроник, но завтра, после утренней молитвы, ты должен стоять в этом кабинете.

– Служу империи! - Андроник встал с колен, поклонился и вышел из комнаты.

"Дурак, - разом подумали Андроник и Иоанн Ватац". К счастью или к сожалению, но ни один из ни не оказался прав.

Андроник, выйдя из императорского кабинета, перекинул край своей белой туники через плечо и направился к выходу из дворца.

Иоанн же остался в кабинете. Новый император думал. Он очень любил сидеть в таких кабинетах один, размышляя о насущных проблемах. Сейчас пред ним стояло даже несколько.

Первая. За десять дней отошли в мир иной почти все прямые наследники Ватацев. Это больше походило на заговор - именно так на престол вошёл Юлиан Ватац, первый из династии. Теперь же участь династии Филиппиков, той, что прервалась при Юлиане, грозила уже Ватацам.

Вторая. Патриарх Аркадии закрыл глаза на убийство Фемистоклюса, своего близкого друга, с одним условием. Антоний, не вдаваясь в подробности, сообщил об опасности для империи. А ещё точнее - для самой веры в Аркара. Опасность исходила из Блистательной Партафы[63]. Патриарх требовал немедленного начала войны с нею. Иначе он мог закрыть глаза уже не на смерть друга, а на гибель императора. Священники знали толк в интригах и ядах, а Иоанн не сомневался, что Антоний III сдержит обещание.

Третья. Казна - пуста. Там были некоторые средства, но даже на пару недель войны их не хватило бы. А уж о выплате жалованья войскам и речи не шло. После гибели Фемистоклюса, вызвавшей недовольство и подозрительность среди офицеров, бунт среди солдат будет означать крушение династии Ватацев.

Многие из предшественников не могли справиться с одной подобной проблемой, а на Иоанна свалилось целых три.

Просидев неподвижно минут пять, император дёрнул за колокольчик, вызывая логофета гинекона[64]. Звона не было слышно: ничто не должно отвлекать императора, этого требовал этикет. Буквально через мгновение в кабинет влетел раскрасневшийся от вина и волнения казначей, человек лет сорока, растолстевший на своей работе. Его иссиня-чёрные волосы были коротко стрижены, жёлтая туника с серебристой окантовкой помята.

– Благословлённый Аркаром желал видеть меня? - казначей низко поклонился Иоанну.

– Садись, Фока Сеян, садись, нам предстоит долгий разговор.

– Воля императора - закон, Великий, - Фока присел на точную копию императорского стула, только немного побольше, и сделанную из кедра.

– Сколько денег сейчас в казне, почтенный Фока? - император смотрел в глаза казначею - это подчёркивало важность вопроса.

– Двести тысяч пятьсот сорок три сестерция и семь тысяч тетрадрахм, Великий.

– Считая расходы на похороны моего отца и моих братьев?

– Да будет благословлена правота Великого! - лицо Фоки стало красным, как помидор, от волнения.

– Мало, Фока, мало. За неделю до смерти там было на сорок тысяч сестерциев больше! - Иоанн чуть привстал на стуле, испепеляя казначея взглядом. - Знаешь, что делают с ворами?

– Помилуйте, Великий, это не я, - это куролапат Маврикий[65], это не я!

– Я знаю, кто это сделал, но не буду никого казнить, если преступники докажут свою преданность, - Иоанн как ни в чём не бывало встал со стула и взял какой-то свиток со стола ( "А стол надо бы проверить на потайные полочки") и снова сел.

– Великий милостив, как сам Аркар!

– А теперь слушай меня.

– Я весь внимание, Благословлённый Аркаром.

– Через неделю в казне должно быть полтора миллиона сестерциев, - глаза Фоки полезли на лоб, - да-да, полтора миллиона. Для войны надо много денег, - теперь на лице Фоки появилось подобие улыбки - с таким лицом он подсчитывал прибыли. - Через месяц мы должны выступить на Блистательную Партафу, а потом... Но вот что будет потом, тебя не касается.

– Мудрость Великого так же велика, как и его милосердие.

– А сейчас иди и найди мне Маврикия и Фому.

– Повинуюсь Великому! - Фока поцеловал перстень императора с печаткой и, не поворачиваясь к Иоанну спиной, вышел в коридор.

– Началось! - прошептал Иоанн и что-то отметил пером на свитке...