«И я ищу, ищу, ищу». Судьба советского офицера

– Целиком с вами согласен. У села Спасского, где я проводил немало времени в детстве, существует даже второе название – «Тихие Затоны», – вставил Теремрин. – Это потому, что и в самом селе, и на его околице, да и чуть подальше, на заливных лугах, есть затоны, именно тихие затоны. Один – тот, что на околице, окружён болотами – не подойдёшь. А начало он берёт почти у самой дороги. Каменкой она называется. Там родник с крошечным озерком. Студёная вода и такая вкусная. Может быть, и целебная. Кто проверял?! К тому затону охотиться на уток ходили. Иногда бреднем карасей ловили. А вот другой затончик – тот, что в самом селе – совсем небольшим стал. Зарос тиной. Карасей – тьма. Но как выловишь?

– И вы охотились? – спросила Елизавета.

– Нет. Это кровожадное увлечение не по мне. Какое мы имеем право истреблять животный мир, окружающий нас?

– Правильно, – сказала Елизавета, и было видно, что ответ Теремрина пришёлся ей по душе. – Кстати, далеко небезопасно это увлечение.

– Действительно, так, – заметил Теремрин. – Неподалёку от тех мест, где я вырос, погиб на охоте председатель колхоза, знаменитый на всю округу. Герой Советского Союза! Войну прошёл командиром партизанского отряда. Сколько было критических моментов в жизни! Сколько раз жизнь висела на волоске! А тут ведь надо… Случилось это в начале пятидесятых. Представьте себе: начало весны, ещё кое-где лёд покрывал ложбинки, да овражки. Охотились, кажется, на лис. И вот, пробираясь мелколесьем, провалился он в какую-то яму. Лёд не выдержал. По пояс оказался в воде. Ну и крикнул сыну, чтоб тот подал руку. Рукой было не дотянуться. Велел протянуть ружьё. Сын впопыхах, протянул, не задумываясь, всё же отец по пояс в ледяной воде. Потащил… И тут ружьё дуплетом…

– Какой ужас! – воскликнула Елизавета. – Верно говорят: природа мстит за истребление живого мира.

– А сравнительно недавно, лет десять назад ещё одна беда произошла! – продолжал Теремрин. – Я как раз писал книгу о выдающемся военном хирурге. Так вот где-то уже поздней осенью звоню ему, чтобы договориться об очередной встрече. А он в ответ: «Извини, Дима, сегодня не могу. Я сына потерял». Признаться, сразу не понял, как это потерял, ну, может, где-то задержался, не позвонил вовремя. И лишь через пару дней, когда снова связался со своим героем по телефону, узнал, что сын его погиб на охоте. Я был потрясён. Такой замечательный парень! Мой сверстник. Майор. В то время и я был майором. Но он уже и кандидатскую диссертацию защитил, и стал Лауреатом Премии Ленинского Комсомола. Я даже очерк писал о нём. И мы очень подружились. Такой замечательный человек, – повторил Теремрин. – Умница.

– Тоже врач? – спросил Порошин.

– Нет. Он по другой части. И лауреатом стал по какой-то закрытой теме.

– Как же это?! – сказала Елизавета.

– А вот как!.. Уже значительно позже рассказал мне убитый горем хирург, что случилось. Поехал сын его с компанией на открытие охоты куда-то на Волгу, кажется, под Астрахань. Сам хирург в тот раз не смог поехать, и потом корил себя, что не отпросился. Охотились на островах. Народ дисциплинированный – закончив охоту, ружья разрядили, проверили, разобрали и упаковали в чехлы. Всё-таки дорога предстояла по воде. Но когда вышли на берег, лодки не оказалось. Видно, не там вышли. Как вызвать? Снова зарядили ружья, стали стрелять. Ну и лодка тут же появилась. Была она неподалёку. Уже стемнело. Стали в спешке садиться в лодку. И вот тут у охотника, который неосторожно ступил в лодку перед сыном моего героя, ружьё сорвалось с плеча и дуплетом в живот…

– Наверное, переживал отец, – с пониманием сказала Елизавета.

– Да, такого сына потерять, – со вздохом сказал Теремрин.

– Любого сына потерять.., – начала Елизавета.

– Извините, Лизонька! – поспешно вставил Теремрин.

– Нет-нет, ничего…

– Зря мы эту тему затеяли, – виновато сказал Теремрин. – Не подумал я.

– Может и не зря, – возразил Порошин. – Об этом не только говорить – об этом писать надо. В колокола бить! Ведь убийства запрещены Создателем в любом виде и в любой форме. И в древнейшие времена запрет распространялся на всю живность. Известна ведь заповедь «Не убий!». Но потом Моисей допустил убийства животных… А слабину только дай! Результат известен. Вот и закончилось всё убийством людей… Кстати, ныне всем известно, сколь вредно есть трупы убиенных животных, ведь это привносит в организм человека большой объём негативной информации. Известно, что мясоеды обычно более злые и жестокие люди. Это, конечно, не всегда, но достаточно часто.

Теремрину стало неловко за свои бутерброды с колбасой, которые взял в дорогу. Порошин перехватил его взгляд и улыбнулся: