...И грянул гром

«Господи, к чему он всю эту воду в ступе толчет?» – закипая гневом, думал Сергачев, одновременно стараясь вспомнить, где и когда он уже сталкивался с очень похожим убийством, причем очень недавно. И вдруг его словно озарило.

Да! Ну конечно! Раннее утро, подъезд дома, вернее, два подъезда дома в Центральном округе Москвы и два трупа. С той только разницей, что там было сделано по одному выстрелу, точно в голову. В лоб. Контрольные выстрелы уже не потребовались.

И лихорадочно засуетился, путаясь в мыслях.

«Неужто один и тот же киллер? Но где Москва и где Краснохолмск? А если просто совпадение? И у двоих киллеров один стиль работы?»

В горле что-то запершило, и он повернулся к следователю прокуратуры:

– Еще не выясняли, выстрелы кто-нибудь слышал?

Тот покосился на подполковника, с которым, видимо, ему не впервой приходилось работать вместе, и в его глазах можно было прочесть вполне законный вопрос: «А это что еще за хрен московский? Доверять можно?»

Моисеев хмыкнул и утвердительно кивнул:

– Наш товарищ, командирован Московским управлением. Их тоже ленкоранская наркота достала.

Слишком недоверчивый следователь прокуратуры перевел оценивающий взгляд на щеголеватого блондина, сделал какие-то умозаключения и только после этого произнес без особого энтузиазма:

– Убийство произошло в шесть утра, может быть, в самом начале седьмого, в это время еще мало кто просыпается, но даже из того, что удалось узнать, выстрелов никто не слышал.

– Значит, пистолет с глушителем?

– Судя по всему, да.

– А оружие… оружие нашли?

– Нет. Да и что бы это дало? – пожал плечами следователь. – Такие профи, как этот, пользуются разовыми стволами.

– И все-таки? – настаивал Сергачев. – Не станет же он таскать его с собой.

– Само собой, – почти что в рифму отозвался следователь. – Так что ищем. Все силы брошены на прочесывание кустов.

Следователь прокуратуры был примерно тех же лет, что и Сергачев, в нем еще играла язвинка собственной значимости, однако он все-таки нашел в себе силы, чтобы рассказать подполковнику наркополиции и этому столичному гостю то, что удалось накопать ему самому:

– Я тут воспроизвел предполагаемую позицию, с которой стрелял киллер, и получается, что у него был вальтер, возможно даже тридцать восьмого года выпуска.

Замолчал было, однако тут же добавил:

– Да и гильзы, похоже, от вальтера, калибр тот же.

При этих словах Сергачев невольно напрягся – в двух последних убийствах, которые находились сейчас в разработке оперативников полковника наркополиции Замятина, также фигурировал вальтер. Добротный немецкий восьмизарядный пистолет образца именно тридцать восьмого года, отличительной чертой которого была не только надежность и убойная сила, но и сброс патрона вверх налево. И если воспроизводить боевую позицию, с которой стрелял киллер, то получалось, что те два убийства в Москве и убийство резидента азербайджанской наркоторговли в Краснохолмске дело рук одного исполнителя. Сергачев не хотел делать слишком поспешных выводов, однако нельзя было отвергать и очевидное.

Перекресток – пересечение центральной улицы Краснохолмска с «аппендицитом», который вел к гостинице «Атлант», – находился не более чем в трехстах метрах от гостиницы, и как только Агеев с Головановым встали под светофором, к ним тут же подкатил уже знакомый серенький «вольво».

– Куда пожелаете, господа? – полюбопытствовал все тот же лейтенант Дронов, приоткрывая правую дверцу.

«Господа» пожелали просто прокатиться по городу. Тем более что в салоне машины, кроме них, более никого не было.

Удовлетворенно кивнув, Дронов вписался в поток машин, который по своей насыщенности почти не уступал московскому, однако вскоре ушел резко направо и остановился у въезда на центральную площадь города, посреди которой, как и при советской власти, возвышался явно подновленный памятник вождю революции.

– Чтит народ? – ухмыльнулся Агеев, кивнув на гранитный пьедестал, на приступочке которого лежали подбитые ночным морозцем ярко-красные гвоздики.

– А куда деваться? – философски заметил лейтенант. – Новых идолов пока что нет, а те, которые попытались сами на пьедестал взобраться, известно где…

Он негромко выругался и совершенно спонтанно произнес:

– Не удивлюсь, если скоро народ опять на баррикады полезет и потребует рядом с Лениным еще и Сталина поставить.

– Что, неужто так плохо?

– Сами увидите, – уклончиво ответил Дронов, открывая переднюю дверцу. – Может, под Лениным постоим?

– Можно и под Лениным, – хмыкнул Голованов, припоминая какой-то стишок из советского детства, в котором поэт-трибун «чистил себя под Лениным».

Позволив московским гостям надышаться краснохолмским морозным воздухом, Дронов произнес негромко:

– Сергачев говорил, что вас уже шмонали?

– Ну-у не то чтобы шмонали, однако неприятный осадок на душе оставили, – признался Голованов.

– А вы могли бы более подробно рассказать? – попросил лейтенант.

– Без проблем. Но что это даст?

– Есть нюансы, – уклончиво ответил лейтенант, давая понять, что не все так просто в его родном городе, как о том думают непосвященные.