И грянул гром

— Они подошли совсем близко, — пробормотал находящийся рядом с ним бур.

— Очень близко. Удачи, и стреляйте метко.

Неожиданно налетел ветер, и все смолкло. Тишина была ужасней рева снарядов. Пыль и дым улеглись. Показалось солнце и ярко осветило горы и золотисто-коричневую равнину. Вода сверкала, как бриллиант. А еще солнце высветило крохотные фигурки цвета хаки, их тени казались темными, и зловещими. Они дошли до отметки в тысячу ярдов.

Лероукс прицелился в мужчину, который шел впереди всех. Генерал заметил, что он дважды останавливался, чтобы отдать приказ.

— Ты будешь первым, мой друг. — Он взял его на мушку, целясь в грудь, мягко нажал на спусковой крючок и почувствовал отдачу. Плечо заболело. Оглушенный громким выстрелом, Жан-Поль наблюдал за упавшим в траву.

— Есть! — произнес он и перезарядил ружье.

Они стреляли не так, как в Коленсо, когда залпы всех ружей гремели одновременно через равные промежутки времени. Буры начали охоту, тщательно прицеливаясь, и каждый выстрел попадал в цель.

— Они научились, — бормотал Лероукс, нажимая на спусковой крючок. — Они отлично научились. — И уложил еще одного. На вершине затрещали «максимы».

Не дойдя до второго ряда отметок, первая линия пехоты была полностью уничтожена прицельным огнем буров, все остались лежать в траве. Вторая линия пехоты шла прямо за первой.

— Посмотрите, как они идут! — кричали буры. Эти оборванные фермеры испытывали благоговейный страх перед наступающими стройными рядами пехотинцев.

— Эти люди сражаются не для того, чтобы жить, а для того, чтобы умереть, — проворчал бур, залегший рядом с Лероуксом.

— Тогда давайте им поможем! — крикнул Лероукс. — Пли! Стреляйте метко, друзья! — закричал Лероукс, заметив штыки. Зарядив целый магазин и вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, он вскинул ружье и убил четырех врагов с шести выстрелов.

Он заметил перемену. В одном месте линия выдвинулась клином, потому что те, что в центре, быстро пошли вперед, фланги изогнулись, часть же воинов отстала и спряталась за небольшими выступами.

— Они дрогнули! — радостно закричал Лероукс. — Они не дойдут до вершины.

Идущие впереди заколебались, не в состоянии больше удерживать занятые позиции. Они отступили, некоторые упали на землю. Офицеры приказывали идти вперед. Буры продолжали стрелять.

— Они проиграли! — закричал Лероукс и услышал, тихий смех.

Огонь буров усилился, внося все большее замешательство в ряды атакующих.

— Покажем им, друзья!

Еще одна шеренга дрогнула под оружейным огнем и очередями «максима», оставив своих офицеров.

Горько прозвучал рожок, и последние из оставшихся впереди стали быстро отступать, обходя убитых и раненых.

Одиночный снаряд был выпущен по бурам. Они встретили его откровенным смехом.

— Что на реке? — волнуясь, спросил Лероукс.

— Они не дошли до реки. Их и там разбили. Лероукс, сняв шляпу, вытер пот и пыль с лица.

Потом посмотрел на закат:

— Благодарю Бога за этот день и прошу быть милостливым к нам и в следующие.

Орудийные снаряды били по холмам, как штормовое море по прибрежным скалам. Огонь велся до ночи. Потом в темноте они видели бивачные огни англичан на равнине, напоминающие сад с диковинными, искрящимися цветами.

Глава 54

— Завтра мы должны убираться отсюда. — Лероукс посмотрел на Зиетсмана, сидящего напротив у костра.

— Нет, — мягко возразил старик, отводя взгляд.

— Почему?

— Мы можем удержать эти горы. Им не выкурить нас отсюда.

— Конечно. Завтра мы их удержим. Может, еще два дня, в крайнем случае неделю. Но потом все будет кончено. Только сегодня мы потеряли пятьдесят человек.

— А они — несколько сотен. Бог покарает их, и они погибнут. — Зиетсман поднял глаза, и голос его окреп. — Мы останемся здесь и будем полагаться на Господа.

Послышались одобрительные возгласы.

— Сэр, — произнес Лероукс и потер сильно покрасневшие от луддитовых паров глаза. Вообще-то он смертельно устал. Проще будет остаться. В этом нет ничего плохого, ведь они сражались как львы и заслужили отдых. Остаться хотя бы дня на два. — Сэр, если мы не уйдем сегодня, то не уйдем никогда. Завтра у нас совсем не будет сил. — Он помолчал, так как говорить было трудно, язык едва ворочался во рту от усталости. Он посмотрел на руки и заметил, что они слегка дрожат. Но не от трусости. Буры могли бы сразиться еще раз, но тогда все будет кончено. — Нет, это не от трусости, — пробормотал он.

Жан-Поль встал, и все замолчали, глядя на него. Он растерянно развел руками. Свет костра освещал его нос и подбородок, глаза оставались в тени, напоминая дыры в черепе.

— Бюргеры… — начал он, но понял, что ничего нового сказать не может, а лишь повторится о необходимости продолжить борьбу. Он опустил руки. — Я уезжаю, — сказал он. — Когда взойдет луна. — И он пошел прочь от костра.

Один за другим люди поднимались и шли за ним. Они все были из его коммандос.

Шестеро мужчин сидели на корточках и смотрели, как из-за гор появляется луна. Лошади были оседланы, ружья вычищены. Шестьсот лошадей ржали и рвались вперед, а буры, завернувшись в одеяло, пытались уснуть.