I follow you (СИ)

Я не знал точно, много ли в Нью-Йорке русских, но фамилию, по крайней мере, я слышал впервые, так что, возможно, у меня были шансы найти его через…

– Да, Кэтрин, добрый вечер. Ты узнала меня? Наполеон Соло, мы в одной группе были, – Кэтрин Дэй, уроженка Техаса, боевая девушка, связавшая свою жизнь с информацией. В полиции ее могли бы использовать как первоклассную ищейку, если бы она согласилась на них работать. К слову, с ней я тоже переспал. – Тут такое дело, я пишу статью и мне нужно узнать адрес и место работы одного человека. Выручишь?

– Да-а, Соло, как же тебя не помнить. Помочь? А как насчет пойти знаешь куда? Ты вообще знаешь, чт—

Окей. Придется искать самому. Наверное, глупо было звонить своей бывшей. Некоторые люди просто уверены, что если ты с ними переспал, то обязан жениться и тому подобное. И, по правде говоря, я их не осуждаю. Я бы тоже вышел замуж за себя.

Я потер глаза и посмотрел на часы. Уже десять вечера, на компьютере еще не дописанная статья для моей собственной колонки, которую мне доверили, как, наверное, самому болтливому из редакции. Ну, или самому косячному, раз я не мог взять ни одно интервью, не облажавшись хоть в чем-то. Вообще, я и сам не знал, зачем писал туда что-то. С большим успехом я мог бы создать свой блог или, на крайний случай, аккаунт в твиттере и писать туда свое невероятно важное мнение. Так у меня хотя бы были шансы найти своего читателя. Но тогда бы мне, конечно, никто не платил денег, а это, позвольте сказать, немаловажно.

В основном я писал откровенную чушь. Рассуждал о музыке, о последних вышедших в кинотеатрах фильмах, периодически писал о том, что забавного увидел на улице (в большинстве случаев приукрашивая или вовсе выдумывая, чтобы было хоть немного интереснее). Том когда-то тщательно следил за моей колонкой, а теперь мне достаточно было просто показать ему, что у меня что-то написано. Я мог написать «мой редактор редчайшая сука», и мне ничего бы не было просто потому, что ему было бы лень прочитать. И после такого мы еще удивляемся, почему нас никто не читает.

Я в очередной раз писал о фильме, сюжет которого в тот момент был крайне модным, особенно среди подростков. Тут тебе и любовь, и дружба, и вражда, и какая-то чушь о вселенском предназначении и о том, что каждый человек уникален. Одним словом, идеальный фильм для того, чтобы на нем уснуть. Что я, в принципе, и сделал на сеансе. И теперь я не помнил ни черта, кроме того, что девушка была особенной и должна была спасти мир, а надо было хоть что-нибудь написать. Невероятно интересно.

Я со вздохом вытянул ноги вперед, сжимая в зубах ручку, но почти сразу ее выплюнул, почувствовав на языке вкус чернил.

– Сука, – все пальцы были в синей пасте и лицо, уверен, тоже. Мораль: никогда не покупайте дешевые ручки в сомнительных магазинах.

На то, чтобы отмыться от пасты, мне потребовалось десять минут. Еще три минуты на то, чтобы заклеить свежий порез на пальце, оставленный мною же, пластырем. Пятнадцать, чтобы постоять, опершись лбом о зеркало, пять, чтобы слабо им о него побиться. И еще две, чтобы вернуться к своему рабочему месту и упасть лицом в стол.

Теперь мне придется искать работу или дом Ильи самостоятельно. Это напоминало мне первый год работы в «Нью Ньюс». Тогда я, юный и активный, бегал за тем, у кого можно было взять интервью, пока не спотыкался, не проливал на себя чужой кофе, не разбивал вазу, не убегал от охранного пса во дворе потенциального клиента или не попадал под колеса машины (ребра не сломаны, ходить могу, что уже плюс). Только здесь разница была в том, что мне не надо было трясти из него интервью или хотя бы привлекать внимание. Напротив, мне стоит быть максимально незаметным. А с этим, благо, у меня проблем не было, и опыт имелся.

В детстве я часто подворовывал, что скрывать. Не из-за нехватки денег, не из-за адреналина. А просто из-за того, что мне хотелось. Я видел вещь, хватал ее, прятал и уходил, словно ничего не случилось. К шестнадцати годам вся моя комната была завалена трофеями: здесь были и зубные щетки, и миниатюрные статуэтки различных животных, и шампунь для мытья собак, и солонки (три штуки) из кафе «Берег», и детские кроссовки. Словом, все, что я мог уместить в свой карман. В студенческие годы я думал, что у меня определенно клептомания. Предполагал это, пока засовывал в карман куртки дешевый телефон, мастерски вынося его из салона. Предполагал, пока аккуратно откреплял магнит «анти-кража» от джинсов с потертостями на коленях. И был почти уверен в этом, когда стащил пленочный фотоаппарат Canon. Это не так уж и сложно, если наловчиться. Заранее маскируешься (сойдет любой парик более-менее приличного качества), берешь нужную тебе вещь, отвлекаешь продавцов, устанавливая будильники на всех телефонах, находишь «слепую» зону камер наблюдения (предварительно убеждаясь в их наличии и определяя расположение), быстро кладешь в сумку, неторопливо уходишь, не привлекая внимания, а потом валишь как можно дальше. И – вуаля – теперь у тебя есть бесплатная аппаратура.