I follow you (СИ)

– Капучино является кофе, а латте – кофейным напитком или кофейным коктейлем. Пропорции «кофе – молоко – молочная пена» в капучино представлены в равных долях, в то время как в латте на одну часть эспрессо приходится две части молока и одна часть молочной пены, – машинально ответила Моника, заставив меня усмехнуться снова. Она без понятия, чем латте отличался от капучино и тоже гуглила, как и я. Этот текст я нашел когда-то на одном сайте, пытаясь понять, какой кофе лучше заказать, и с тех пор удивительным образом помнил его слово в слово. Что, конечно же, странно для человека, которого от вида кофе скоро начнет тошнить. Как, видимо, и моего парня, который демонстративно поморщил нос, поправляя гитару за спиной, и небрежно бросая: «Латте», заставив меня улыбнуться шире, уткнувшись в книгу. В ней Энн снова рассказывала о своей любви к Альфреду своей подруге Долли, и я поспешил избавить себя от этого зрелища, поднимая взгляд на окна впереди меня, за которыми был густой туман.

Я краем глаза наблюдал за тем, как мой парень неторопливо прошел до столика, находящегося прямо возле окна (очень удобно, парнишка, спасибо, что не заставляешь меня вертеть головой в поисках тебя), и опустил на соседнее от себя место гитару. Он несколько секунд рассматривал свой стакан, а я рассматривал его, как ребенок, впервые увидевший салют. Мне была любопытна его реакция, и я даже испытывал некое волнение, будто впереди меня сидел кулинарный критик, от чьего слова зависела судьба моего ресторана.

Он сделал глоток, и мне пришлось опустить голову, натягивая на лицо ворот свитера, чтобы не засмеяться. Такого искреннего отвращения я не видел давно. Наверное, даже мистер Джейсон на меня смотрел с меньшим отвращением, когда я хотел взять у него интервью, но в итоге столкнулся с его секретаршей, которая вылила на мою новую рубашку кофе. Кофе. От кофе одни проблемы.

Со стороны столика, где сидел мой парень, донеслась брань отнюдь не на английском языке, заставив меня навострить уши. Значит, я все-таки не ошибался, и он неместный. Ошибся я только с тем, что он американец. Хотя это все еще не было исключено, ведь каждый мог изучать другие языки. Я когда-то учил немецкий только ради того, чтобы на нем материться. Этот навык мне так ни разу и не пригодился.

– Как вы пьете эту дрянь? – это было единственное, что мне удалось разобрать. Я кашлянул, опуская взгляд в книгу. Энн все еще рассказывала об Альфреде, и я перелистнул страницу, с удивлением обнаруживая, что и она полностью посвящена болтовне глупой девицы. Более того, этому были посвящены и следующие три страницы, которые вовсе отбили у меня все желание дочитывать этот «бестселлер». Я поднял взгляд от книги, откинулся на спину и склонил голову на бок, продолжая следить за парнем возле окна. Он явно через силу пил свой латте, морща нос и то и дело что-то ворча вполголоса на языке, который я все никак не мог разобрать.

На нем был черный свитер с высоким горлом. К слову, черные свитера так хорошо сидели далеко не на всех людях (даже на мне не так удачно), так что мысленно я поставил галочку напротив еще одного пункта в своем списке. Волосы, в отличие от меня, он не укладывал, за что ему спасибо, потому что представлять его с зализанной прической было не самой моей лучшей идеей. Длинные ноги он вытянул вперед, будто они не помещались за столиком. И чем дольше я на него смотрел, тем больше я замечал, что длинными у него, кажется, были не только ноги, но и все остальное: длинные мелко дрожащие пальцы, крепко сжимающие стакан кофе, длинные руки, длинная шея, длинное тело. Я мог предположить, что и достоинство у него такое же длинное, но вместо этого только цокнул языком, наблюдая, как парень смял в руке стакан, расплескав незначительные остатки латте, поднялся из-за стола, взяв гитару, и быстрым шагом направился прямиком к двери.

Я опустил взгляд на книгу в своих руках и закрыл ее, откладывая на столик. Все, что я знал о своем парне, ограничивалось его ростом (навскидку где-то 190-195 см) и тем, что он все-таки не американец. И это меня несколько расстраивало, потому что я до сих пор не смог даже прозвище ему придумать. Я перевел взгляд на свой недопитый латте, и в тот момент меня осенило. Я вскочил из-за стола, метнувшись в сторону того места, где пару минут назад сидел парень, быстро расправил стакан, читая, к счастью, не до конца растертое имя, написанное черным маркером. Илья. Я облизнул губы, мысленно произнося это имя еще раз. Затем одними губами, а после шепотом, чтобы точно расслышать, как это звучит. Я тихо засмеялся, выпрямившись. Илья, значит. Насколько хватало моих познаний, это было русское имя, кажется, я даже слышал его в каком-то фильме. Значит, мой парень был еще и русским? Какое интересное сочетание.