И Эльборус на юге...

Эта редчайшая фотография, найденная в московском книгохранилище[7], позволила убедиться в безупречности планов и рисунков начала XIX столетия.

Где поселился главный герой?

«Найми квартиру рядом; мы будем жить в большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят... Приедешь?..

Я обещал — и тот же день послал занять эту квартиру».

Итак, рядом, того же хозяина. Это мог быть любой из флигелей усадьбы.

«...В ресторации, построенной на холме, в нескольких шагах от моей квартиры, начинают мелькать вечером огни сквозь двойной ряд тополей; шум и звон стаканов раздается до поздней ночи».

Указание на близость ресторации уточняет адрес печоринского дома. Это — один из двух флигелей, расположенных справа и слева от ворот. Но который?

«Когда я проснулся, на дворе уж было темно. Я сел у отворенного окна(...) Вдали за рекою, сквозь верхи густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки».

Бесполезно сегодня смотреть от бывшей усадьбы в сторону бывшей крепости. Полуторавековой парк мало чем напоминает прозрачную рощицу, в которой прогуливался автор «Героя нашего времени». Но взглянем на старинный план: из правого флигеля крепость и слободка не могли быть видны — их заслоняли здание ресторации и холм, на котором оно стояло. Остается левый флигель, для которого этой помехи не существовало,— тот самый дом с портиком, фасад которого выделяется на литографиях. Из окон этого домика виден и балкон Веры.

Замечательно, что в черновиках романа говорилось: «...в большом доме против источника»[8]. В окончательном варианте уточнено: «близ источника». И неудивительно. Писатель вспомнил: дом Веры был в глубине усадьбы, а против источника стоял другой — где поселился сам Печорин.

В 1841 году А. И. Арнольди зарисовал большой дом и окрестности[9]. Рисунок интересен тем, что художник находился не перед усадьбой, а за ней, на горе. Между большим домом и источником можно разглядеть четырехскатную крышу одноэтажного строения. Но это значит, что в сторону источника должен быть обращен один из скатов. Почему же на литографиях изображен широкий фронтон, венчающий четыре видимые и, как нам кажется, несколько невидимых колонн?..

Бродя по старым переулкам Кисловодска, взбираясь на его кровли и вершины окрестных гор, мог ли я предполагать, что главная удача ожидает меня за тысячи километров от этих мест — в полутемном хранилище столичного музея... Перебрав несколько сот старинных рисунков, открыток и фотографий, я вдруг прочел: «Кисловодск. Дом, где квартировал Печорин». Переведя дух, всмотрелся. Типичный многотиражный подарочный снимок. На паспарту — золотое тиснение: «Виды, типы Кавказа. Фот. Энгель. Мин. воды»[10]. Отлично просматриваются ворота, двое чумазых ребятишек, а за оградой четырехскатная крыша и... Так вот в чем секрет! Небольшой темный треугольник — фронтон, венчающий четыре колонны, принадлежит выступу на фасаде: эркеру, или фонарю. При взгляде от Нарзана треугольник этот, проектируясь на треугольный же скат широкой крыши, и создавал иллюзию большого фронтона. Отсюда — обманчивое представление о дополнительных колоннах, якобы скрытых зеленью.

Фантазия одного фотографа? Но, во-первых, фирма Энгеля славилась добросовестностью. А во-вторых... Во-вторых, вслед за этим идет другой снимок с таким же названием, но работы Д. Ермакова — известного мастера из Тифлиса[11]. Здесь уже иной ракурс: вид из сада. На холме, за рядом тополей, четко вырисовываются контур фасада, рамы окон, высокие ступени.

Можно, конечно, задуматься: а было ли первоначально крыльцо таким, как на фото,— эркер с трехчастным окном и полуколоннами — или представляло собой открытый портик с балюстрадой? Что видим мы на литографии 1834 года: окно или остекленную дверь, выходящую на крыльцо? Ведь именно так оформлялись фасады большого дома и ресторации. Но это уже детали...

Дом Реброва в Кисловодске. 1841. Литография по рисунку А. И. Арнольди.

Дом, где квартировал Печорин. Конец XIX в. Фото А. К. Энгеля.

Дом, где квартировал Печорин. Конец XIX в. Фото Д. Ермакова.

В том, что снимки эти отнюдь не трюк кавказских фотографов, убеждает нас и книга, изданная в 1891 году. Упомянув о главном доме, автор добавляет: «В усадьбе находились во времена Реброва еще два других флигеля: один из них, налево при въезде в усадьбу, принадлежит теперь наследникам Реброва; в нем помещается контора дилижансов...»[12].

Но комнаты у Нарзана приносили верную прибыль, и на месте обветшалого строения возникает двухэтажная каменная гостиница.

Нет больше дома Печорина!.. Охватывает досада: найти наконец — и сразу потерять...