И/е рус.олим

В четвертых, живя достаточно нелепо и не вполне чувствуя за собой настоящее законное право так жить, они боялись быть смешными. Этого своего изъяна -- а для писателя это был именно изъян -- (C) стеснялись, но ничего с ним поделать не могли, поскольку уже не раз пробовали и всегда проигрывали самим себе. Можно было только догадываться скольких наблюдений они лишились, щадя самолюбие. И они уныло догадывались. Конечно, они нещадно иронизировали по любому поводу. Но здесь же целая шкала! Самоирония могла быть абсолютно беспощадной. Ирония по отношению друг к другу -- малощадящей. Друзья детства тоже имели право на многое, да и просто приятные, вызвавшие к себе расположение знакомые -- на кое-что. Но латентное хамство и неадекватные наезды сетевых люмпенов! На них и отвечать -- недостойно, и не отвечать -тоже.

А в виртуальном поэтическом клубе на экране шла как бы стенограмма из наблюдательной палаты: разговоры поэтов-психов, психов-поэтов, просто поэтов, да и просто психов. Являться туда собственной персоной было ни к чему, хотя и хотелось -- уж больно место было неспокойное, неоднозначное, а стихи водились порой просто непостижимо хорошие, каких в реальной жизни и не встретишь вот так, просто случайно набредя.

В пятых, они просто не любили этой не всегда понятно к чему обязывающей принадлежности к любой команде, не любили прикосновения формы к коже, речевок, корпоративной этики, понятия "но это наш сукин сын", аморфного группового "надо" и плохо маскируемой формальным равенством внутренней иерархии. В Сети всего этого было поменьше, чем в реале, но ведь и то и другое -- лишь два сапога кроманьонца.

ВИРТУАЛЬНОЕ (C)КОТОВОДСТВО

(C)

Отведя зависшие взгляды от монитора, они посмотрели друг на друга хоть и пьяно, но осмысленно. Одновременно кивнули. Усмехнулись. Потормошили кота. И на пьяном кураже въехали в гостевую "Лимба":

Аллерген: Дорогие! А нет ли тут у кого лишней рыбы в тесте?

Откуда взялась эта фраза, и главное -- зачем они ее написали, ни Анат, ни Макс даже потом объяснить не могли, ни себе, ни друг другу. И кто из них ее написал -- не помнили. Ясно было только откуда взялась "рыба в тесте".

Дело в том, что их реальный рыжий полудомашний Аллерген получил свое имя в честь персонажа домашних сказок. Ими они готовили своего сына к суровой жизни, можно даже сказать натаскивали, как охотничью собаку на хитрого енота. В их сказках Аллергеном звали наглого эгоистичного самовлюбленного и лукавого кота, который ценил в этой жизни только себя и рыбу в тесте. И для того, чтобы ее добыть, не ведал страха, упрека и никаких моральных ограничений.

Аллерген несколько лет присутствовал на стене, над детской кроватью, в виде полуметрового чучела из оранжевых мешков для мусора, с шикарными усами из шампуров, в бейсболке и широких цветастых штанах стиля "хип-хоп". Он слышал все, что происходит в доме и комментировал все, что считал нужным, не стесняясь, протяжным подмяукивающим голосом. Он был капризнее любого ребенка, но все тщательно объяснял и логически выстраивал. Он умело, нудно, хитро и подло спорил, всегда загоняя детское сознание на шесток, он будоражил и активизировал детские мозги и пробуждал неокрепшую душу к словотворчеству. Во всяком случае, первая рифма сына была замечена в возмущенном вопле: "Кот!!! Ты -- скот!!!"

Из документальных свидетельств того времени, кроме самих рассказов про кота Аллергена, опубликованных в израильском детском журнале "Отиет", сохранилось звуковое письмо бабушке в Россию, которое пятилетний сын начал так: "Бабушка, дорогая моя и наша, здравствуй! Я живу хорошо. У меня есть своя комната. Я хожу в садик. Еще с нами живет кот, но не такой, как твой Сяма, а другой, его нет, но он всегда рядом, он такой наглый, бабушка, ты даже себе не представляешь, какой наглый.-- Тут побаивавшийся кота сын помолчал, подумал, потом грустно вздохнул и дипломатично добавил.-- Наглый кот, бабушка. Очень. Но и умный, конечно".

Вот как-то так практически само получилось, что этот самый Аллерген, проверенный временем на прочность и выживаемость, наделенный непотопляемым скотским характером, выдающимся себялюбием и патологически обожающий "рыбу в тесте", был доукомплектован поэтическим даром и зачем-то запущен в гостевую поэтического клуба "Лимб".

Гостевая "Лимба" была последним в Рунете местом, где незнакомцу позволяли выпендриваться. Война с ЛИТО заставляла постоянно ждать виртуальных лазутчиков и провокаторов, жаждущих реванша за те безобразия, которые устраивал КШ со товарищи на территории врага. При этом, если ЛИТОвцы пользовались неконвенциональным оружием, прозванным "модеральником", то есть просто стирали неугодные и обидные записи, то лимбяне до этого не опускались, полагались только на силу иронии и смачность слов, но и базар, правда, не фильтровали.

Кот со своим идиотским вопросом влез в какой-то тяжелый ночной разговор Незнайки с Гласом Народа, под которым угадывался сам КШ. Поэтому под постом Аллергена появилось:

Глас Народа -- Незнайке: Чья душа жирнее РЕШАЮ Я! ПОАЛ?