И даже смерть не разлучит нас

- А кто мне при первой встрече заявил, что не хочет связывать себя женой и детьми?! Я приняла твои условия, а теперь ты недоволен, когда я о правилах нашей игры напоминаю! – я даже руками всплеснула от негодования. – И после этого нас, женщин, в отсутствии логики обвиняют!

- Белль, - Ричард мягко обнял меня, - а я тебе совсем-совсем не нравлюсь?

Возмущение требовало сказать, что никакой симпатии нет и быть не может, но врождённая справедливость и здравый смысл взяли верх.

- Если бы ты мне не нравился, ночевал бы в другой комнате, - буркнула я. – Я, к твоему сведению, с кем попало не сплю.

Ричард помолчал, прижимая меня к себе чуть крепче, зарываясь лицом в и так-то уже растрепавшийся хвостик.

- Белль…

- Что? – всё ещё обиженно отозвалась я.

- А давай, начнём всё сначала?

Я подняла голову, так что лицо мужа оказалось прямо надо мной.

- Предлагаешь, ещё одну свадьбу провести? Уверена, наши родственники будут в полном восторге!

Ричард приглушённо рассмеялся, а у меня от его смеха на сердце потеплело, и обида куда-то делась, словно и не было никогда.

- Белль, ты прости меня, я идиотом был.

- Что ж ты о себе да в прошедшем времени? – не удержалась я.

- Хорошо, я идиот, - не стал спорить муж. – Скажи, ты согласишься стать женой идиота? По-настоящему, не фиктивно?

Я помолчала, не столько обдумывая ответ, сколько любуясь Ричардом. Что и говорить, красивый у меня муж и разумом с чувством юмора природа не обидела. Не без закидонов, конечно, так у кого их нет? Идеальные только киборги бывают, так и у них постоянно сбои в программе обнаруживают. Я погладила Ричарда по щеке, не утерпев, очертила пальчиком контуры его губ и ответила тихо, но твёрдо:

- Согласна.

Ричард потянулся ко мне с поцелуем, но романтичность момента испортили редкие звучные хлопки. Мы с мужем дружно повернулись на звук. На крыльце, небрежно привалившись к косяку стоял Остин с привычной презрительно-насмешливой гримасой и с видом профессионального столичного критика на выступлении кружка любителей театра хлопал в ладоши. Из-за плеча санитара выглядывал Кевин и вид у него был такой опустошённый, что я моментально почувствовала себя бессердечной кокеткой, разбивающей сердца милым мальчикам. Первое вскрытие, да у меня и в мыслях никогда не было кружить голову своему помощнику!

- Исчезните, - прицыкнул на моих коллег Ричард, разворачивая меня спиной к зрителям и легко касаясь губами моих губ.

Скажу честно, я не сторонница публичного проявления чувств и полностью согласна с поэтом докосмической эпохи, утверждавшим, что служенье муз не терпит суеты. Но и отказываться от поцелуя я тоже не стала, ведь сегодня мы с мужем обменялись настоящими брачными клятвами, скрепляя рождение полноценной, а не фиктивной семьи.

- Я после работы за тобой зайду, - прошептал Ричард, отстраняясь от губ и поглаживая пальцами мои скулы.

Нехитрая ласка растопила мне сердце ванильным сиропом, на губах заиграла блаженная улыбка, никак не подходящая месту моей героической службы.

- До вечера, - я привстала на цыпочки, целуя мужа в уголок губ.

- До вечера, - Ричард поцеловал меня в кончик носа, озорно подмигнул и ушёл, а я смотрела ему вслед и пыталась понять, почему вдруг стало так прохладно и откуда взялся этот мелкий моросящий дождик, ведь его совершенно точно не было!

- Может быть, вы перестанете мокнуть и вернётесь на службу, юни? – Остин окинул меня презрительным взглядом. – Или на седьмом небе счастья дождик не мочит?

Зря санитар старался, моему хорошему настроению повредить он не смог, я лишь улыбнулась мимолётно и вернулась в морг, потирая невесть когда успевшие озябнуть руки. Кевин шарахнулся от меня, словно я в него камнем запустить хотела, пришлось придержать помощника за рукав:

- Постой.

- Слушаю вас, юни, - пролепетал Кевин, не поднимая на меня глаз.

Первый экзамен по анатомии, как же его жалко! Может, отложить разговор, парню сейчас и так несладко? Нет, тут как в лечении, выписывать обезболивающее нельзя, нужно оперировать, причём срочно.

- Кевин, я замужем и люблю своего мужа.

Мой помощник снег, словно снеговик, которого затащили в жарко натопленное помещение. Милосердие взвыло в голос, требуя прекратить обижать мальчика и не сыпала соль на свежую рану, но я стиснула кулачки и продолжала:

- Ты мой очень хороший знакомый, я буду рада считать тебя своим другом.

- А на большее я рассчитывать не могу?

Глядя в эти молящие глаза умирающей собаки отказать было практически невозможно, у меня даже в носу защипало и на глазах навернулись слёзы, но голос не дрогнул и короткий как выстрел ответ прозвучал чётко и уверенно:

- Нет. Только дружба.

Кевин вздрогнул, словно я его с размаху в живот ударила, побледнел и какое-то время молчал, осмысливая отказ и собираясь с силами. Я тоже молчала, понимая, что если сейчас сдамся и начну утешать, то меня опять могут неправильно понять. Иллюзии они, зараза, живучие, избавиться от них очень тяжело и больно, иногда приходится прямо с кровью из сердца вырывать. Наконец, мой помощник нашёл в себе силы растянуть бледные от напряжения губы в улыбке и посмотреть мне в глаза: