И что теперь?

Но что делать с деньгами, она не знала. И хотелось, и в то же время нет. В душе шла настоящая война. «Это мои деньги, я их выстрадала. Нет, тогда я буду как он. Значит, я продам свое унижение? Нет…» – думала она, посматривая на коробочку. Стоит сделать один шаг, и оправдания твоим действиям всегда найдутся, и тогда ты уже будешь одна из них.

– Нет! – решительно сказала Оксана.

Через час в аудиторию открылась дверь, и бодрым, уверенным шагом вошел мужчина, за ним еще и еще.

– Смирнова Оксана Геннадьевна?

– А вы кто? – спокойно спросила она мужчину.

– Селезнев Сергей Витальевич, майор ОЭБиПК, уполномоченный по расследованию финансовых преступлений.

– Ах, вот оно что. Слушаю вас.

Оксана даже не встала с кресла, смотрела на кучу народу, что вошли в аудиторию.

– Проходите, понятые, – сказал один из тех мужчин, что буквально затаскивал в аудиторию Веру и Марину Степановну, что преподавала лепку.

– И что вы хотите расследовать? – спросила Оксана.

– Вот, – Селезнев протянул листок, где было сказано, что Смирнова Оксана Геннадьевна подозревается в вымогательстве.

– И что дальше? – все так же спокойно спросила она его.

– Мы проведем обыск.

– Проводите, – словно ничего интересного не происходит, сказала Оксана и подмигнула Вере, что стояла у дверей и не знала, что делать. – Может, мне выйти, чтобы не мешать?

– Нет, останьтесь.

– Вот, – все повернулись и посмотрели на мусорку. – Понятые, прошу посмотреть.

Оксана понимала, что происходит, и прекрасно знала, что они ищут. Они обнаружили пустую коробочку из-под денег, но их там не было. Следователь ничего не спросил, просто заглянул и, улыбнувшись, понял, что она дотрагивалась до них.

– Можно мы проверим ваши руки?

– Да. Думаете, они грязные?

К ней подсела женщина и, достав чемоданчик, включила синюю лампу. На ее пальцах засияли зеленые разводы.

– Да, есть, – сразу сказала женщина.

– Не объясните, почему они у вас светятся? – спросил Селезнев.

– Потому что это ультрафиолетовая краска, и вы это знаете.

– Почему у вас они светятся?

– Вон там, – Оксана кивнула, и мужчина, что стоял рядом, открыл шкаф и стал просматривать полки. – Вторая сверху, да-да.

– Но…

Кроме кисточек, банок с краской и еще всякой ерунды ничего не было.

– Это флуоресцентная краска, иногда ею рисуют, чтобы картины смотрелись интересней под светом, а также ставятся росписи от подделки. А еще выше, на самом верху, там три коробки, вы их достаньте. Интересно, правда? – мужчина быстро снял и заглянул, но по выражению лица стало понятно, что он расстроен. – Это блестки, также с флуоресцентным покрытием, их используют для театральных костюмов.

Селезнев был явно расстроен. Еще полчаса они рылись, перекладывая стопки бумаг и поднимая бюсты. Наконец, кому-то пришло в голову заглянуть в корзину из-под шредера. Это был уничтожитель бумаг, но не тот, что стоит у секретаря и режет на тоненькие полоски бумагу, а мощный, что может разрывать на мелкие кусочки картон и пластик.

Все столпились, повисла тишина. Селезнев опустил руку в корзину и, сжав в кулаке обрывки, похожие на пыль, бумагу, поднял ее вверх. Разжал пальцы, и все содержимое стало падатькак снег.

– Что это?

– Мусор, он вам нужен? Если да, возьмите, вот, – она протянула им кулек, чтобы следователи смогли собрать все то, что осталось от денег.

Минут через десять аудитория опустела. Нет факта преступления. Сердце еще долго колотилось, но в душе Оксана смеялась.

– Это все из-за нее? – робко спросила Вера.

– Ага, решили подставить. Это у них такой метод борьбы с взяточничеством. Поэтому…

– А я не беру, – сказала секретарь. – Только шоколадки и…

– Слушай, а не пойти ли нам с тобой выпить кофе, а? Шоколад есть?

– Есть, только, чур…

20. Дар

Гнида всегда останется гнидой, и Геннадий Петрович, что потерял свои деньги, остался ни с чем. Оксану эта ситуация многому научила, она радостно возвращалась домой, а открыв дверь, сразу взяла на руки Барсика и долго гладила.

– Значит, он у нас импотент, ха, ну надо же, как весело получается. Надо узнать, что там с Артуром и Борисом, неужели и они тоже?

Звонок к Яне ошарашил Оксану. Она узнала, что ее подруга развелась с Борисом, и тот сразу сошелся с Галиной, что также училась с ними на факультете.

– Но, кажется, он уходит от нее и возвращается ко мне. Любит меня, – сказала Яна.

– Не обманывай себя иллюзией возвращения любимого человека. Возвращаются те, кому некуда идти. Любящего и насильно не выгонишь.

– Да, ты права. А что делать?

– Не знаю, сама решай, я не ты. Ты говорила, что у тебя, вернее, у него были проблемы в интиме.

– Ну да, были, лечился, а как сейчас не знаю. А что?

– Думаю, потому он и расстается с Галиной, что ничего как мужчина не может. Ты же знаешь ее, она яркая дама, не допустит евнуха в своей постели.

– Не пугай меня так. А ты знаешь, пошел он к черту. Бросил меня с детьми и уперся. Вот и пусть страдает, а я найду себе получше. Правда?

– Найдешь, обязательно найдешь.