И быть подлецом

Поначалу казалось, что Марта кинется мне на шею, но она лишь подошла близко-близко, так что нас разделяло дюймов восемь, и подняла на меня взгляд. Вдова доставала мне до подбородка – роста она была невысокого.

– Знаешь что, Арчи Гудвин? – спросила она. – Наверное, ты думаешь, что я чудовище. Угадала? Кровожадная тварь. Думаешь, на мне пробы негде ставить? Так?

– Я вообще ничего не думаю, мадам. Я всего лишь мальчик на побегушках.

И вот что забавно: доведись мне в тот момент составлять список десяти самых красивых женщин, я бы вряд ли включил в него Марту.

– Ты мужчина с опытом, – продолжала она, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Знаешь, что мы, женщины, за существа. Я это поняла, когда ты вчера накрыл ладонью мою руку. Тебе известно, что я из тех женщин, которые целиком отдают себя мужчине, но только особенному. Одному-единственному, и навсегда. – Она попыталась улыбнуться, но у нее задрожала губа. – Увы, я нашла такого мужчину слишком поздно. Я поняла, что отыскала его только вчера, когда твоя ладонь легла на мою руку. Вчера я могла бы стать твоей навсегда. Могла бы и сегодня – если бы только не было слишком поздно. Я хочу сказать, мы можем уехать… уехать вместе… тебе не нужно ничего сейчас мне обещать… но потом ты поймешь, что готов быть моим навеки, точно так же как я – твоей…

Она подняла руку и коснулась меня – всего-навсего коснулась, провела кончиками пальцев по рукаву.

Я отшатнулся.

– Послушайте… – Я понял, что мой голос звучит несколько странно, и внес необходимые коррективы. – Послушайте. Вы очень хороши собой, не спорю, однако, как вы сами сказали, уже слишком поздно. Вы сделали ставку и проиграли. Не буду отрицать, что вы великолепны, обворожительны. Однако хочу вам напомнить, что через семь минут Ниро Вульф позвонит в полицию, поэтому советую привести прическу в порядок. Вас будут фотографировать.

Она замахнулась и отвесила мне пощечину. Я почти не почувствовал боли. Даже руки не поднял, чтобы защититься.

– Ненавижу мужчин, – процедила она сквозь зубы. – Господи, как же я вас ненавижу!

Развернувшись, она прошествовала в ванную комнату и закрыла за собой дверь.

Не знаю, зачем она туда пошла – может, приводить в порядок прическу, может, еще для чего-нибудь. Мне было все равно. Вместо того чтобы подойти к окну и затаить дыхание, как в предыдущий раз, я просто сел на краешек кровати и принялся ждать.

Пожалуй, я знал, что́ вот-вот случится. Взрыв был не таким громким, как в конторе у Вульфа – все-таки в тот раз он поместил капсюль внутрь металлического кофейника. Когда раздался хлопок, я не подпрыгнул, даже не дернулся. Я не бросился бежать, а спокойным шагом подошел к ванной комнате, открыл дверь и заглянул внутрь.

Меньше чем через минуту я проследовал на кухню, открыл дверь в коридор и объявил Солу Пензеру:

– Все кончено. Сунула себе взрыватель в рот и подожгла запал. Езжай. Расскажи обо всем Вульфу. Я сам вызову полицию.

– Но ведь ты… Давай лучше я останусь…

– Нет-нет. Езжай. Я сам справлюсь. Со мной все в порядке.

Глава одиннадцатая

На следующий день, к полудню субботы, я был сыт по горло болтовней. Мне самому хотелось задать пару вопросов, а такой возможности пока не представлялось. Кремер явился в контору Вульфа во всеоружии, готовый к наступлению по всему фронту. Инспектор притащил с собой не только сержанта Пэрли Стеббинса, но и толпу гражданских лиц: Элен Вардис, Джо Гролла и Конроя Блэни.

Блэни в дом не пустили. Вульф категорически заявил, что не позволит Блэни переступить через порог. Остальные расположились в кабинете. Кремер, разумеется, уселся в красное кожаное кресло.

Вот уже на протяжении полутора часов они выясняли отношения с Вульфом и, похоже, зашли в тупик. Босс с инспектором сцепились намертво, как никогда прежде.

– Ну, так арестуйте меня, – бросил вызов Вульф. – Хватит трепать языком, привезите ордер и арестуйте меня.

Кремер уже выложил все, что мог, и поэтому только сверкал глазами.

– Только вот в чем вы меня обвините? – пробормотал Вульф. Приходя в бешенство, он всегда именно что бормотал. – Я не утаивал улик, не препятствовал отправлению правосудия, не покрывал виновных. Я надеялся, что миссис Пур при виде улики не выдержит и во всем сознается.

– Что за вздор? – устало произнес Кремер. – Почему вы не пошли с уликой ко мне? Что мы имеем в результате? Еще один труп. И все благодаря вам. – Он постучал пальцем по подлокотнику кресла. – Единственной мало-мальски стоящей уликой была фотография Артура Хоуэлла. Если бы вы передали ее мне…

– Чушь горо́дите. У вас уже была фотография Артура Хоуэлла. Причем не одна, а несколько. Представители корпорации «Бек продактс» передали их вам еще в четверг. Так, по крайней мере, они сказали Солу Пензеру. И чем бы вам помогла еще одна карточка?

– Ладно. – Кремер понимал, что проигрывает. – Но я ведь не знал, что Хоуэлл побывал у вас во вторник вместе миссис Пур и выдавал себя за ее мужа. Он нарядился в точно такой же костюм, рубашку и галстук, какие были в тот день на мистере Пуре. Об этом знали лишь вы с Гудвином.