И быть подлецом

– Сбивает или нет, – проворчал Вульф, – но вы же должны помнить, как было дело. Это же так просто. Мы знаем, что мистеру Орчарду достались бутылка и стакан, в которых содержался цианид. Он выпил достаточно, чтобы яд убил его. Но мы не знаем – по крайней мере, я не знаю, – произошло это из-за случайного стечения обстоятельств или в результате умышленных действий одного или нескольких присутствующих. Очевидно, что этот пункт крайне важен. Кто-то же поставил стакан и бутылку перед мистером Орчардом. Кто это сделал?

Вульф оглядел кандидатов. Ни один из них ничего не сказал, но и не отвел взгляда. Наконец заговорил Талли Стронг, снова надевший очки:

– Мы просто не помним, мистер Вульф.

– Тьфу, – с отвращением произнес Вульф. – Но вы же должны помнить. Неудивительно, что мистер Кремер ничего не добился. Вы лжете, все до одного.

– Нет, – возразила мисс Фрейзер. – Они действительно не лгут.

– Местоимение выбрано неправильно, – окрысился на нее Вульф. – Мое высказывание подразумевало и вас.

Она улыбнулась ему:

– Можете включать и меня, если вам угодно, но я себя не включаю. Вот как обстоит дело. Этих людей связывает не только моя программа – они друзья. Конечно, порой они спорят. Когда два человека слишком часто видятся, трения неизбежны. Что уж говорить о пяти или шести… Но они друзья и любят друг друга. – Паузы и интонации безупречны, как в эфире. – Это было ужасно, просто ужасно. И мы всё поняли в ту самую минуту, когда пришел врач, осмотрел его и сказал, что ничего нельзя трогать и никто не должен покидать студию. Так неужели вы в самом деле ожидаете, что один из них – или из нас, раз уж вы включаете меня, – скажет: «Да, я дал ему стакан, в котором был яд»?

– Напиток, остававшийся в бутылке, тоже был отравлен?

– Да, тоже. А может, вы ожидаете, что один из нас объявит: «Да, я видел, как мой друг поставил перед ним стакан и бутылку»? И назовет имя этого друга?

– Значит, вы согласны, что лжете все до одного?

– Вовсе нет. – Мисс Фрейзер сделалась серьезной и больше не улыбалась. – На каждой передаче наливают «Хай-Спот» и передают по кругу стаканы и бутылки – это рутина. Поэтому у нас не имелось никаких причин подмечать детали и запоминать их. А потом случился этот ужасный шок и смятение, позже явилась полиция, так что мы просто не запомнили подробностей. Тут нет ничего удивительного. Меня бы удивило, если бы кто-нибудь помнил. Например, если бы мистер Трауб с уверенностью утверждал, что стакан и бутылку перед мистером Орчардом поставил мистер Стронг. Подобное заявление просто доказывало бы, что мистер Трауб ненавидит мистера Стронга. Да, я удивилась бы, так как не верю, что один из нас ненавидит другого.

– А также, – сухо произнес Вульф, – что один из вас ненавидел мистера Орчарда или хотел его убить.

– Господи, да кому нужно было убивать этого человека?

– Не знаю. Для того меня и наняли, чтобы я это выяснил. Если только яд предназначался именно мистеру Орчарду. Вы говорите, что не удивлены, а вот я удивлен. Удивлен, что полиция не посадила вас всех.

– Они чуть не сделали это, – мрачно заявил Трауб.

– Я была уверена, что меня арестуют, – вставила Маделин Фрейзер. – Именно эта мысль крутилась у меня в голове, и ничего больше, как только доктор произнес слово «цианид». Я думала не о том, кто поставил перед убитым стакан и бутылку, и даже не о том, как убийство отразится на моей программе. Все мои мысли занимала смерть мужа. Он умер от отравления цианидом шесть лет назад.

Вульф кивнул:

– Газеты не умолчали об этом. Так именно это первым делом пришло вам на ум?

– Да, когда я услышала, как доктор произносит «цианид». Полагаю, вам не понять, но в любом случае это было так.

– Мне это тоже пришло в голову, – вмешалась в разговор Дебора Коппел, причем таким тоном, словно кого-то в чем-то обвинили. – Муж мисс Фрейзер приходился мне братом. Я видела его сразу после того, как он умер. А в тот день я увидела Сирила Орчарда, и… – Она остановилась. Дебора сидела ко мне в профиль – выражения глаз не разобрать, но я заметил, что пальцы ее сжались в кулаки. Через минуту она продолжила: – Да, мне пришло это в голову.

Вульф в нетерпении пошевелился.

– Хорошо. Не буду притворяться, будто меня раздражает, что вы такие хорошие друзья и не способны вспомнить, что́ случилось. Если бы вы всё вспомнили и выложили полиции, я мог бы не получить эту работу. – Он поднял взгляд к настенным часам. – Сейчас начало двенадцатого. Я не особенно рассчитывал на успех, собирая вас здесь, но теперь дело представляется мне совсем уж безнадежным. Вы слишком любите друг друга. Наше время потрачено впустую. Я не добился никакого толку и не узнал ничего, о чем не писали бы в газетах. Возможно, я никогда ничего не добьюсь, но намерен попробовать. Который из вас готов провести здесь ночь в разговорах со мной? Не всю ночь. Вероятно, часа четыре или пять. Мне понадобится примерно столько времени на каждого из вас, и хотелось бы начать прямо сейчас. Кто из вас останется?

Добровольцев не нашлось.

– О господи! – воскликнула Элинор Вэнс. – Все снова, и снова, и снова.