Читаем И будем живы полностью

Мы до автоматизма отрабатывали действия при штурмах зданий и при «зачистке» населенных пунктов. И мы твердо усвоили, что в подвал всегда нужно заходить втроем: сначала граната, а затем — ты и напарник.

Но как штурмовать дома и подвалы, в которых укрываются не только боевики, но и чудом уцелевшие под бомбежками и артобстрелами старики, женщины и дети?

Мы изучали методы своего выживания в экстремальных ситуациях.

Но представить себе не могли, что будем жевать наши сытные пайки под чужими безумными голодными взглядами.

Нас — сытых, здоровых и сильных, послали с оружием в руках защищать этих людей.

И вот мы пришли.

Ну так что, командир? Ты готов к такой войне?

<p>Ростов</p>Дэн

Ну что значит «больше нельзя»?! Кому нельзя? Тебе? А мне нужно! Понимаете вы все или нет: НУЖНО!!!

Вам бы так. Вам хотя бы половину, хотя бы кусочек этой боли… Вы бы сами кололись не переставая, только ампулы бы хрустели.

Ушла. Все равно ушла.

Да они, наверное, тырят эти лекарства, а мне воду или витамины какие-нибудь ширяют. Ну не может же так быть, чтобы всего пятнадцать минут укол действовал. Всего пятнадцать минут избавления от всего этого. Даже отойти от старого приступа не успеваешь. Ни поспать, ни расслабиться. Лежишь и ждешь: вот сейчас… сейчас опять начнется.

Нет, зря я так. Зачем я так? Эти девчонки не могут так поступать. Знаю, что бывает такое. Но эти — не могут. Помогают ведь уколы. Ненадолго, но помогают. Да нельзя и представить, чтобы, например, Надя так сподличала. Ребята говорили, что у нее в этом госпитале брат умер, от ожогов, танкист. Мучался перед смертью страшно. Вот она и осталась здесь работать. Брата не стало, а братья остались. Она до сих пор не может выдерживать, когда нашу боль видит. Что угодно сделать готова, лишь бы помочь. Я этим пользуюсь. Да, пользуюсь. А как еще? Кто бы на моем месте, под этими пытками, не пользовался?

Вот оно…

Тяжелый чугунный домкрат растопырился внутри черепа. Основанием своим в низ затылка уперся. А верхушка с медленным скрипом вверх пошла: сжимает, сминает мозг, выдавливает глаза. Сейчас кроваво-желтая жижа из ушей, из глазниц фонтаном брызнет. Давай, ну давай же: сделай это, убей меня!

Не убьет, сволочь!

Угол палаты перед глазами. И окно. Не вид в окно: лежу низко. А сама рама со стеклами. Это — весь мой мир.

Он плавает сейчас, этот мир. Колышется. Свет из окна нестерпимый, глаза режет. Шторы закройте! Выключите это окно проклятое!

Угол зашевелился. Мох лезет из него. Прямо на глазах растет. Вот уже весь верх покрыл. Грибок такой, наверное. Быстро растет. Вот уже весь угол затянул и шевелится, как живой. Надо у ребят спросить, почему у нас такой угол мохнатый? Почему его не чистят?

Перейти на страницу:

Похожие книги