i bea48bc5b4563f46

  Высокий темноволосый мужчина в длинном черном плаще убрал мобильник в карман и прислонился к гладкому боку серого "опеля", застывшего на обочине. Его жесткое, словно высеченное из гранита лицо было сосредоточенным, бледные губы плотно сжаты, а по вискам, несмотря на весеннюю предвечернюю прохладу, медленно стекали струйки пота. Он был напряжен, как солдат, которому через мгновение предстоит броситься со связкой гранат под танк. С покрытых лесом холмов тянуло тонким чесночным ароматом молодой черемши. Солнце падало за деревья, и высоко над Венским лесом летел самолет, оставляя за собой белую пушистую тропинку.

  "А оно тоже оставит след? - подумал мужчина. - Или сразу исчезнет?"

  Вдалеке, над крышами зданий древней Вены, показалась темная точка. Она приближалась, приобретая очертания вертолета, и вместе с ней нарастал торжествующий рокот двигателей.

  Этот рокот звучал прекрасней венского вальса!

  От дворца Хофбург до столичной окраины путь не так уж далек.

  Избавитель оттолкнулся от бока "опеля" и шагнул навстречу несущейся во весь опор, будто норовя догнать солнце, винтокрылой машине. Он был бледен, но не от страха и не от слабости, а от осознания умопомрачительной важности того, что предстояло ему совершить.

  Летающий синий зверь с красной нашлепкой сверху и белыми полосами по бокам фюзеляжа завис над серым жуком-"опелем". И гремела над лесом симфония двигателей, и вздымалась пыль, и чуть ли не разрывалась в клочья невысокая еще трава, и воздушные волны неистово плескались в ветви дубов и буков, теребя хвосты удирающим белкам. Трепетали полы черного плаща, развевались длинные, с проседью, волосы, но лицо Избавителя оставалось таким же сосредоточенным, словно и впрямь было из камня.

  Отъехала в сторону дверца - и вниз, в весеннюю траву, полетело что-то узкое, продолговатое... Брезентовый сверток полуметровой длины. Мелькнула в проеме рука в пятнистом, темно-зеленом, махнула приветственно, и вертолет, постепенно набирая высоту, устремился к зеленым холмам, продолжив погоню за недосягаемым солнцем.

  Но Избавитель уже не видел его. Черным вороном, черной пантерой метнулся он к тому, что лежало в траве в десятке шагов от автомобиля. Схватил, торопливо открыл клапан специально сшитого чехла... и замер.

  Но только на два-три мгновения. Осторожно, медленно выдохнул - и извлек на свет...

  В голове крутилось одно и то же, словно звучал бесстрастный голос экскурсовода, повторявшего эти слова не первый год, изо дня в день:

  "...железный наконечник состоит из двух частей, скрепленных серебряной проволокой и стянутых золотой муфтой..."

  Копье Судьбы.

  Копье святого Маврикия.

  Копье Власти.

  Святое Копье.

  Копье Лонгина.

  Копье Христа...

  Названия не столь важны, важна суть: именно это копье обагрено кровью распятого на кресте Спасителя.

  "Но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода".

  Так писал Иоанн.

  Бесценная реликвия. Ее обладатели могли вершить - и вершили! - судьбы мира, могли творить великое добро или столь же великое зло...

  Человек в черном плаще, боясь дышать, держал в руках оружие, равного которому не было под земными небесами. Он знал об этом древнем железном наконечнике буквально все, что только можно было узнать.

  Финеес, третий первосвященник Иудеи, сын первосвященника Елеазара и внук Аарона, маг и каббалист, в стародавние времена приказал изготовить это чудесное копье. Его держал в руке Иисус Навин, глядя, как с грохотом рушатся стены иерихонские. Им любовался Ирод Великий. А центурион Гай Кассий проткнул им тело распятого Христа.

  Это копье приносило победы тем, кто владел им - Константину Великому и Теодориху... Юстиниану и Карлу Мартеллу... Карлу Великому и Генриху Птицелову... Оттону Третьему и Фридриху Барбароссе... Наполеону Бонапарту и Адольфу Гитлеру...

   А потом копье оказалось среди множества христианских святынь в сокровищнице Габсбургов - венском дворце Хофбург.

  Избавитель готовил операцию тщательно, не один год, строя планы похищения Святого Копья в узком кругу единомышленников. Все было рассчитано и расписано буквально по сантиметрам и секундам. Каждый участник предстоящей операции четко знал, что и в какое мгновение он должен сделать. Все они не один раз побывали в Хофбурге и могли выполнить то, что от них требовалось, даже с закрытыми глазами.

  Вертолет, перекрашенный в цвета полиции. Гранатомет. Гранаты со слезоточивым газом. Десантные тросы. И прочее...

  Допустимо ли творить зло во имя последующего бесконечного торжества добра?

  Избавитель был твердо уверен: не только допустимо, но и необходимо.

  Он бережно провел пальцем по приглушенно поблескивающей золотой муфте. Дотронулся до острия, которое некогда касалось плоти Христа.

  Дрогнуло ли что-нибудь в душе Гая Кассия, когда он нацеливал копье на тело Искупителя?

  Гай Кассий... Когда Иисус принял смерть на кресте, этот римлянин сказал: "Истинно человек сей был Сын Божий". Так писал евангелист Марк. Уверовав в Иисуса Христа, Гай Кассий при крещении принял имя Лонгин. Лонгин-копейщик.

  Владелец Копья Судьбы, оси развития человечества, может сотворить добро или зло.