И ад следовал за ним

- Они достаточно хорошие, но вы знаете, что со времен предательств Филби, Берджесса и Маклина мы стали проявлять осторожность. Мы проверили Генри Бакстона, очень аккуратно, конечно. Представляете, английская секретная служба даже не имеет на него досье, он чист перед ними, как дитя!

- Надеюсь, вы не сожгли его своей проверкой, иначе пламя может коснуться и меня! - Я разыграл величайшую нервность.

- Что вы! Что вы! Повторяю: англичане ничего не узнают, все делается тонко. Кого он разрабатывал?

- Я об этом подробно написал. Шифровальщицу.

- Извините, но я не успел еще прочитать... все свалилось так неожиданно... Интересно, а ваша резидентура разрабатывала меня? Надеюсь, на меня имеется досье? - Наивная улыбка, словно передо мною сидел не профессионал, а студент, открывающий азбучные истины. Нет, Хилсмен не так прост, как кажется, не размякай, Алекс, держи нос по ветру!

- Вы малообщительны, Рэй, и трудновербуемы... по нашим данным.

- И на этом спасибо. Но вы знаете, Алекс, наш директор - он, кстати сказать, передает вам приветы и приветствует ваш переход - считает, что вам не следует выходить из игры, вся группа должна остаться на плаву.

Идея Хилсмена не поразила меня: кому нужна шумиха в печати об очередном беглеце, если можно вести игру? Центр не сомневался, что американцы ухватятся именно за это и будут тянуть эту линию до предела, пока о ней не пронюхают политики, которым нужны дрова в костер военных ассигнований и шумный шпионский процесс.

- А если Центр начнет меня подозревать? Надеюсь, вам известна участь предателей? - засомневался я.

- Все зависит от нашего профессионализма! - успокоил Хилсмен.- Все останется, как есть, мы никого не тронем - ни Генри, ни эту шифровальщицу, никого! Во всяком случае, на первом этапе. Так что продолжайте работать, как будто ничего не случилось. Докладывать будете лично мне.

Хилсмен встал, подошел к кашпо с цветком и потянул носом - как ни странно, всасывающая сила его ноздрей не вырвала растение из горшка вместе с корнем.

- Как вы думаете, Алекс, если мы успешно продолжим игру, вы сможете вернуться на родину? - Хитрый вопрос задал волшебник Гудвин, рассчитывая на энтузиазм дурака.

- Это опасно. По-моему, вы недооцениваете риск, на который я иду. Кто знает, Рэй, не пьет ли с вами иногда кофе какой-нибудь мекленбургский агент, о котором я и не слыхивал? - Я уже завелся, и ничто не могло меня остановить.

- О вашем существовании знает очень узкий круг, я вам уже говорил. Утечка исключена, вам ничего не грозит!

- Оставьте, Рэй! С кем вы говорите? Разведка - такая же бюрократия, как и все остальные. С трепом и пересудами! Что это за узкий круг?! Вы и шеф в Лэнгли? А шифровальщик, пославший отсюда вашу телеграмму? А шифровальщик, принявший ее в Лэнгли?! Кто-то понес ее директору, кто-то не выдержан на язык... А какая орава здесь! - Я подогревал себя.

- Даже Сэм не знает вашего имени!

- Мне даже неудобно слушать это, Рэй! - Пусть представляет себе, что такое игра на канате и без сетки, пусть не думает, что если я кажусь спокойным, то так оно и есть на самом деле! - Неужели Сэму трудно узнать, кто я такой, если он захочет?! Мне кажется, нам не стоит играть друг с другом в прятки и делать вид, что все идет хорошо. Прежде всего, нужно ввести настоящую конспирацию и свести круг знающих меня лиц до минимума! Неужели нужно, чтобы меня в лицо знал медик, берущий анализ мочи?! Или эта мадам с идиотскими вопросами? Давайте работать чисто. Я передал вам все! Если угодно, поставил на карту свою жизнь. Так берегите ее! Мне, как профессионалу, понятно, что вы мне не доверяете и не можете пока доверять, мне ясно, что вы должны проверять меня и сейчас, и потом! Но давайте это делать умно, не светите меня!

Мое возмущение было вполне искренним: что же это такое? Светить меня перед шофером и перед охранниками?! Хоть бы парик надели или приклеили бороду! Идиоты! Размагнитились в союзной Англии, перестали ловить мышей!

- Прежде всего, хочу заверить вас, Алекс, что мы вам доверяем.- Хилсмен говорил торжественно, медленно и вежливо, ведь вежливость, как глаголил Учитель Учителя, лишь мелкая монета, которой черт оплачивает кровь убитых им жертв.- И я учту ваши пожелания о безопасности. Что касается допросов, то приношу извинения. Думается, что если бы я находился сейчас у вас на родине, то меня проверяли бы менее рафинированными способами...

Уел он меня больно, но спорить я не стал, проглотил, как должное, сам знавал умельцев-костоломов, встречал их в свое время в монастырской поликлинике - они шагали, выпятив свои 80-летние груди, увешанные регалиями, работа была - что говорить! - трудная, но способствовала долголетию.