i aac1e39a59aada53

   Среди ночи назначенный, наконец-то, дневальный сменил прогоревшую свечку перед иконкой. Естественно, поставил мою - она больше и гореть будет дольше, лишний раз голову от стола, где он дрыхнет, отрывать не придётся. Она погорела-погорела и полыхнула. Факел где-то... на ладонь. Половина проснулась от яркости пламени, остальные - от запаха. "Адаптация"... она, конечно - "да". Но не сразу.

   Дружно обменялись упрёками по теме: кто что вчера кушал и почему в казарму принёс, а не оставил в сортире. Легли спать дальше.

   А я тревожусь! Поскольку сладковатый металлический привкус во рту не проходит, и вдруг вспоминаются всякие другие последствия: утомление, головокружение, сильное беспокойство, утрата обоняния, коллапс... - так это ещё самая слабая форма поражения! А дальше... судороги, кома, отёк лёгких... А "сильное беспокойство" - у меня уже началось...!

   И тут оно снова на ладонь полыхнуло! Нервы у меня не выдержали, я скомандовал срочную эвакуацию личного состава. Личным примером. Некоторые пытались возражать, но очевидный довод: святой Глеб во гневе огнь и вонь посылает - подействовал. Выскочили - кто в чём. Я-то... не скажу - "умный", правильнее - параноидальный. Поэтому одетый. А вот остальные...

  -- Может, мы сходим, одёжу свою возьмём?

  -- Куда?! Оно сейчас опять полыхнёт!

  -- Почему это? А ты откуда знаешь? А! Это ж евоная свечка! Здоровущая, вонющая, проклятущая! Это ж он таку зраду исделал! Это из-за него мы тут на снегу голые и босые! Бей ублюдка злокозненного!

   И понеслось... Точнее: они понеслись на меня. С кулаками и выражениями. А я - от них. Но, как оказалось - не туда. Прямо за углом налетел на Мончука - вызвали уже старика.

   Дальше вы уже знаете: пошла "Кающаяся Магдалина".

   Как мне стыдно...! Как я раскаиваюсь...! Сижу в оружейке, прихлёбываю смородинный сбитень на малиновом листе и покаянно выплёвываю дохлых пчёлок.

   Тепло, темно, тихо, вкусно... Но - не долго: дверь распахнулась, пришёл Будда.

   За несколько последних дней нашего общения, я научился разбираться в оттенках его буддистской мимики. Точнее: в оттенках отсутствия мимики. Обычное, неподвижное, плоское лицо. Узенькие, прищуренные глазки, плотно сжатые губы. Редкие экономные движения. Всё - выражает ярость. Без каких-либо внешних ярких выражений.

  -- Зачем?

  -- Дядя Гаврила, ну ты же сам сказал: если там жить нельзя будет, то я смогу сюда перебраться.

  -- Я сказал?! Так ты...! Вона ты как...

   А что разве нет? Говорил же он: "чтоб жить нельзя". Но почему на меня с такой злобой? И - с презрением. Брезгливо.

  -- Жаль. Жаль что у Акима сынок... Хотя... чего от ублюдка ждать. Так. Ты мне не надобен. К службе - не годен. Собирай вещички - пойдём к конюшему.

   Да что ж он так-то?! Я ж ничего худого...

  -- Дядя Гаврила, ты, никак, решил, что я на тебя доносить буду? За твою спину, за слова твои - прятаться?! Я такого никогда...

  -- Досыть. Собирайся. Или пинками...?

   Вот даже как!

   Пожалуй, зря я так хорошо разобрался в оттенках отсутствия мимики на этом буддо-бурятском лице: такая волна презрения, отвращения... Хоть захлебнись. Будто унюхал кусок дерьма свежего... И с чего? - С того, что я ему его же слова напомнил? Но я же правду сказал!

   Ничто так не раздражает собеседника, как правда. Особенно, цитирование ему - его же. Но - в неподходящий момент.

   Вот же ж! Ведь мог чуть иначе сказать, не столь аргументированно, без акцентирования цитирования... Ляпнул не подумавши - потерял друга. Ну, не друга, а доброе к себе отношения хорошего человека. Из-за мелочи, из-за одной фразы. Которую он воспринял как... как намёк. Как намёк на возможное распространение искажённой информации, выставляющей его инициатором моей глупой шутки. Типа:

  -- Начальник сказал - я сделал. Я - не я, вонища - не моя. Вот - босс, с него - и спрос.

   Кубло. Княжеский двор - клубок гадюк. Вот такие... передёргивания, умолчания, недоговаривания с искажениями - постоянный элемент здешней жизни. Они в этом живут, они к этому привычные, они именно такое - понимают, предполагают и находят. Потому что - этого ищут. И даже не желая - ожидают. А мои слова:

  -- Я же просто пошутил! Ну, повоняло малость, пугануло чуток, но ведь без злого же умысла! Это же шутка такая!

   лепет зловредного хитрована, косящего под простодушного юнца-деревенщину из глухого захолустья.

   Назад отыграть... "даже бессмертные боги не могут сделать бывшее - небывшим". В смысле: попробовать-то можно. Но осадочек останется. У обоих. Навсегда.

  -- Слушаюсь, господин главный княжий оружничий. Собираюсь.

   Доказывать, объяснять... Можно, нужно. Но - потом. Когда эмоции схлынут, ситуация устаканится. А пока... будут приняты решения. Какие-то. На основе взаимного недопонимания. И о моих мотивах - ложного представления. С этими решениями и оргвыводами нужно будет жить. Как-то. Если меня сейчас со службы вышибут... без права на повторную попытку... Акима я подставил капитально. И всё семейство: Марьяшу с Ольбегом. И всех моих людей.