Сперва суеты много было, лодочка подтекает маленько, баба ноет, дитё плачет. После разошлись: Сухан веслами машет, я рулю да воду вычерпываю. Но главное - Волга. Она - несёт. Она так несёт... Чуть Тверь не проскочили! Выгребали, выгребали... выгребли. А Рыкса уже... подолы мокрые да не от речной водицы. Сама то вздёргивается, то глазки закатывает. Я, конечно, понимаю, что у заборякских баб роды - как и у всех остальных. Но принимать участие - не горю. Такая форма "дружбы народов"... - для меня не сильно привлекательна.
Пока в усадьбе разговаривали, Рыкса всё больше рассказывала, как её княгиня любит-уважает. Типа:
-- Как придём в город - сразу на княжий двор. У Самборины всё хорошо в доме сделано, она - и примет, и обиходит. Уж мы-то с ней - завсегда душа в душу...
А вот как припёрло - о другой заговорила:
-- Иване, тама вона, по левой стороне третий дом. Там боярыня Рада живёт. Скажи ей, слуг пусть даст, не дойду я. Ой лихо мене лихонько...!
И я - бегом! С пристани в город и обратно. Куча суетни, крикни и нервотрёпки. Приволок повитуху со слугами.
-- Воды давно отошли...? Да ты что...?! А схватки?! Сколько?!!! Быстрей-быстрей... На сколько пальцев? На четыре?! Не дотащим!
Мда... измерять раскрытие посреди раскисшей дороги рядом с городскими воротами... Рыкса белая вся, то - орёт, то - дышит взахлёб. Вцепилась мне в руку. Как её прихватит... не всякий мужик такую силу в руках имеет. Её потом прошибает - аж течёт. Меня... за компанию. Уставилась на меня, глаза вытаращила и орёт:
-- Матка! Матка!
Я уж думал - слазить туда надо, зацепилось что. Тут она обмякла в очередной раз и шёпотом:
-- Бозка...
А, понял. Речь о Пречистой Деве. Значит - всё путём, побежали дальше.
В усадьбе меня сразу зашикали, затыкали и запинали. В смысле:
-- Неча тут мужикам... уж и головёнку видать... Пшёл с отсюдова!
Выгнали из бани на двор. Стою дышу. Несколько... ошалевши. Подходит парень моих лет. Длинный. Но - лёгкий. Беленький, тощий, гладенький - без бороды. В высоких красных кожаных сапогах, толстом кожаном жилете на голое тело и кожаной юбке по колено с разрезом на заду. Оглядел меня так это... оценивающе.
-- Ты где спать-ночевать будешь? У меня, что ли, ляжешь? Смотри-решай, постель - постелят.
Факеншит! Куда я попал?! Что за заведение?!
Чем загадки отгадывать - спрошу-ка я прямо:
-- Э... А ты кто?
-- Чё? Не знаешь? Я - Лазарь. Боярин, здешней усадьбы володетель. Ты на моём подворье стоишь. Слышь, а у тебя, случаем, оружейных каких вещичек нету? А? Продай. Ежели недорого.
Мда... В таком прикиде уместно БДСМом заниматься, а не боярским подворьем править. Хотя, конечно, чисто ошибка моих стереотипов: кожаные безрукавки и куртки, кожаные юбки с разрезом, широкие кожаные пояса с клёпками, высокие сапоги - обычные элементы средневековых доспехов. А что на голое тело - днём тепло, парень, видать, тренировался да вспотел сильно.
-- Два ножика новгородских, две недели постоя с баней и кормом, я да слуга. Гоже?
-- По рукам. Эй, Резан, помоги гостям барахло ихнее принесть.
Почему слугу "Резаном" назвали - у него на лице написано. Шрам от виска с одной стороны лица до подбородка на другой стороне. Нос и губы на две стороны развалены, зубы... были. Имплантаты, пластическая хирургии... Гос-с-споди, здесь "заячью губу" у ребёнка зашить не могут!
Пока вещички из лодки перетащили, Резан кое-чего просёк. Начал, было, наливать да расспрашивать. Но у нас с "наливом" - туго. Сухан... "живой мертвец" - не пьёт. Да и я... воздерживаюсь. С этой бражки только до ветру тянет. А вот Резан, потихоньку-полегоньку... он и так-то... страхолюден, а тут уже и морда красная, слюнями брызжет, уже рубаху на груди рвёт:
-- Я...! Да я...! Самый главный боярский конюший...! Самый главный боярский оружничий! Я...!
-- Погодь. Это же два разных дела. Два разных человека быть должны.
Тут он всплакнул, принял ещё кружечку с моим "закрепителем бражки и контактов", и стал изливать. Широко и привольно. Как Волга в половодье. Душу изливать, а не то, что вы подумали.
Здешний хозяин, отец Лазаря, был из местных Залесских служилых людей. Служил Володше, получил вотчину, прошлой осенью, в предзимье пошёл со своими людьми на разбойников. И нарвался. Встал на ночёвку в деревеньке. Там их всех шиши ночью тёпленькими и порезали. Самого боярина вытащили без штанов из постели какой-то тамошней гулящей бабёнки. Поговаривали, что именно из-за того горячего бабского тела боярин и проспал. И свою голову, и людей своих.
Лазарь чудом не попал в ту историю: приболел. Теперь пятнадцатилетний парень, ещё даже не отслуживший обычной княжьей службы в "прыщах", сразу стал главой боярской семьи. Мать его - Рада, управлялась с хозяйством, но, по смерти мужа, обнаружились и долги, и неурядицы в вотчине, и "милость княжью" за службу не выплатили. Хоть баба и не дура, а хозяйство обеднело, денег нету. А сына надо срочно собрать: Володша, с частью Тверских бояр, должен ныне идти к Боголюбскому для похода на Бряхимов.