i 77d6616899b694e2

мог рассыпаться, заржавев, покрыться водорослями и кораллами. Как таким мечом

вырезать душу ками?

- Погоди, - сказала я. – Разве ты не можешь его нарисовать? Копия не сработает, но

если ты его нарисуешь, у него будет сила ками, так ведь? Он будет живым, как твои

рисунки.

- Она права, Юуто, - сказал Ишикава. Он вытянул руку из-под крыши, чтобы

поверить, идет ли еще дождь, а потом закрыл свой зонтик. – Ты ведь можешь нарисовать

свой Кусанаги?

- Вообще-то у меня плохой опыт в рисовании оружия, Сато.

Ишикава коснулся плеча, где его задела пуля.

- Думаешь, нужно напоминать?

Томо смотрел на пол и думал.

- Кэти… помнишь, что случилось со мной, когда во мне первый раз проснулись

чернила?

Танака рассказывал мне, когда я только перешла в Сунтабу. Я кивнула.

- Ты нарисовал кандзи «меч» для клуба каллиграфии, - сказала я. – И линия

сорвалась со страницы и порезала твое запястье.

- Думаю, это был Кусанаги, - сказал он. – Чернила всегда хотели этого, с первого

рисунка. Они всегда хотели напасть на кровь Тсукиѐми во мне. Потому в кошмарах мне

шептали, что я был убийцей, что я был демоном. Они говорили это не мне, Кэти. Они

говорили это Тсукиѐми. Но если я не смогу нарисовать меч, не умерев при этом… - он

покачал головой, уткнувшись подбородком в колени.

- Тогда нарисуй Орочи, - я не успела остановить эти слова.

Ишикава шлепнул зонтиком по моей руке.

- Балда.

- Орочи?

Ишикава закатил глаза.

- Ты думаешь, что восьмиглавый змей его не убьет?

- Но меч – один из его восьми хвостов, - сказала я. – Если получить меч оттуда, он не

порежет тебя во время рисования.

- И ты все равно забываешь, что это змей. И у него восемь голов. Восемь.

- Сато, хватит, - сказал Томо. – Это имеет смысл. Аматэрасу ведь упоминала

Орочи… И я тогда подумал: почему мне так страшно? Откуда этот страх в сердце? Орочи

давно погиб. Я должен был знать это, но… Я догадывался, что это будет.

- Ои, маттэ йо, - возмутился Ишикава, вскидывая руки, зонт свисал с его запястья. –

Погоди-ка. Ты собираешься нарисовать восьмиглавого монстра из ужасной легенды? –

Томо молчал, глаза Ишикавы расширились. – Нет, нет, нет. Это добром не кончится. Ты

забыл своего дракона в Шизуоке? Пистолет, что выстрелил в меня? Страшную морду

демона и крылья, что появились у тебя, после чего ты упал на улице? Твои силы

нестабильны, Юуто. Ты не выживешь, нарисовав Орочи.

Томо медленно поднялся на ноги и вышел из-под крыши на мокрый гравий.

- Ты прав, Сато, - тихо сказал он. – Я нестабилен, потому не смогу нарисовать Орочи.

- Томо? – я подошла к нему, держа в руках зонтик.

Его лицо не дрогнуло.

- Потому я попрошу Такахаши.

Я не сразу смогла сформулировать слова, услышав, что он сказал.

- Что, прости?

- Ты совсем с ума сошел? – спросил Ишикава. – Такахаши не будет рисовать Орочи,

меч из которого остановит его.

Но Томо уже шел к выходу из храма, к станции Джингу-Маэ, собираясь домой.

- Он с ума сошел, - сказал мне Ишикава.

- Точно, - я побежала следом.

Томо не ждал моего вопроса.

- Такахаши – единственный известный мне Ками, сил которого хватит на такой

рисунок, - сказал он. – Он стабилен, его рисунки покидают страницы. А он должен сойти

со страницы.

- Да, но в нашу прошлую встречу он угрожал тебе, - сказала я. – Он не будет тебе

помогать, если это не будет выгодно ему. А Кусанаги – средство спасти тебя и остановить

его.

- Тогда я дам ему то, что он хочет, - сказал он, словно это было так просто.

- Например?

Он остановился и опустил билет в щель в металлический воротах станции Нагоя.

Двери со звонком раскрылись.

- Я еще не знаю. Придумаю по пути, ладно?

- Он не может просто нарисовать меч? – спросила я.

- В этом я ему не доверяю, - сказал Томо. – Он использует его против нас, так? Но

Орочи боролся с Сусаноо. Не думаю, что он будет на стороне Такахаши. Надеюсь лишь,

что меч от него мы получим раньше него.

- Чистое самоубийство, - вмешался Ишикава. – Ты ведь понимаешь?

Мы добрались до поезда и прислонились к дверям, пока говорили.

Томо пожал плечами.

- Может, Такахаши удастся уговорить нарисовать его в цепях или спящим…

- А если в состоянии опьянения? – предложил Ишикава. Я вскинула брови. – Что?

Так Сусаноо победил настоящего Орочи. Напоил его и отрубил головы.

- Мило, - сказала я. – Ты такое можешь?

Томо кивнул.

- Нарисовать Орочи может лишь Такахаши, хоть я и не хочу этого, - двери поезда

открылись, мы прошли в него. – Всегда были Аматэрасу, Тсукиѐми и Сусаноо. И даже

сейчас мы не сможем это закончить без потомка Сусаноо.

- Опасно, - сказал Сатоши.

- Да, - сказал Томо. – Но это единственный возможный выбор.

Я молчала, поезд подъехал к станции, мы пересели в скоростной поезд, идущий в

Шизуоку.

Пришло сообщение от Дианы. Я сглотнула панику, надеясь, что она поверила, что я с

ночевкой у Юки. Та знала, что меня нужно прикрывать.

В сообщении говорилось: «Уехала в магазины с Канако», - с ее учительницей-