I

С мощью локомотива старший устремился на помощь своему чаду, правда, пар выпустить не удалось. Когда подбежал к столу и уже приготовился, как обычно, взять на глотку, охарактеризовать любого и каждого, особливо этого рецидивиста…

– Во, щас и этот на статью наговорит... – это бывший военный соседям за столом.

Все с нетерпением уставились на новоприбывшего, тот, услыхав такое дело, осёкся.

Пошептавшись, попробовало хамьё семейное порасспрашивать люд честной,

кто чего слышал и видел, но толкового в ответ ничего не звучало. Кто-то отмалчивался, думая над очередным ходом, кто-то пожимал плечами в недоумении, как же такое могло случиться? Проезжала машина какая-то, правда, далековато отсюда, но звук слышали многие. Ах, да! Ещё вертолёт пролетал, он, гад, второй день стрекочет над головами, играть мешает.

Услыхав про вертолёт, кабаний дуэт недоумённо уставился на играющих! Через минутную паузу, наконец, до их ума достучалось понимание об отсутствии к ним какого-либо сочувствия, и они дружно поплелись, к уже застывшему в чёрной субстанции, распластанному байку. Нужно было его отдирать от асфальта и куда-нибудь девать, а то мало ли, скорая или пожарная вдруг, неровен час. Помогать этой семейке никто не собирался, даже девица, пересчитав купюры и высмотрев, должно быть, самое интересное, предпочла исчезнуть по-английски.

Потом нарисовался всклокоченный участковый, послушав возбуждённые хозяйские байки о байке, опрометью приблизился к играющим. Выслушав вторую серию про: не видели, не слыхали, не знаем, мы играли, он поскучнел и обратил всё внимание на Хану. Вопросы пошли не по ситуации, вскользь замелькали завуалированные угрозы, было упомянуто о жалобе, коя будет написана семьёй, им обиженной. А к нему отношение особое, как к сидельцу в недавнем прошлом.

На что Хана спокойно и с достоинством напомнил участковому, что есть статья за поклёп и клевету, договорить ему не дали мужики, в несколько голосов подтвердившие

о присутствии Германа Валерьича в их коллективе на данный отрезок времени.

К случившемуся он абсолютно не причастен, этому свидетелей два десятка, а бывший военный прямо намекнул о бумаге, которую они, при надобности, могут написать начальству участкового за подписью всего коллектива. Указали и на взбалмошную семейку с верхних этажей с примерами и фактами, обратили внимание на отсутствие мер профилактического воздействия на этих возмутителей спокойствия.

Через несколько минут участковый вспотел, заёрзал и вспомнил о множестве неотложных дел. Вскочил и, не прощаясь, бочком, как краб, живо так засеменил прочь, создавая имитацию бурной деятельности. По пути поглядел, как грузят смолу с колёсами в бортовой зилок нанятые грузчики, и испарился.

Онопко, так звучала фамилия участкового капитана, был в бешенстве, по его самолюбию не щёлкали давно, отучил он от этого всяческих недоброжелателей.

А сейчас какой-то бывший зэк смеет отрыжку при нём демонстрировать, спокойный такой гадёныш. Он вспомнил неодобрительные взгляды пенсионеров, а эта публика социально активная, лучше не связываться. Жаль, он уже сегодня вылечил бы этого, как его, Ханакова. В своём «здравпункте», так он называл опорный, лечил случаи и посложней.

Надо выждать, а Пиггам скажу, чтобы вели себя поаккуратней, что ли! Тоже хороши, бегемот им в рот, так подставлять, родственнички, пся крев!

С тех пор верхний отпрыск стал появляться реже, уже без байка. Также прилюдно признал свои ошибки и старший верхний, собака по подъезду выводилась теперь в наморднике,

а с Ханой приветливо здоровался весь двор. Хана, правда, ясно представлял, что нажил себе ещё врагов, но лисиц бояться, курей не разводить.

Спустившись к своей полянке и раздевшись, Хана снял шлейку с кота, расстелил покрывало и с наслаждением принял «пинту пива», как он любил цитировать неких героев из романов юности далёкой. Развалившись на покрывале и подставив солнцу уже немного посмуглевшее тело, блаженно сомкнул вежды, ощущая привалившуюся к боку тушку Чела, наконец-таки полностью сфокусировались на приёме витамина Д.

Присутствующие на площадке буловцы издали наблюдающие сошествие к реке дуэта уважаемых, обменивались впечатлениями.

– Хищник мощный! – охарактеризовал его Лафет.

– Да, уж! Только ржавчиной покрылся, – это Скан так пошутил. Он недавно прибился к группе Була и Хану́ ещё плохо представлял.

– Да, вывели Германа на прогулку. А котяра этот не кто иной, как кун. Мэйн кун, точнее.

Это, как обычно, просветил невежд всё знающий Дуче.

– Животина крайне уважающая себя, с достоинством и хорошим воспитанием,

так что при хозяине воздержитесь от замечаний в её адрес.

– Да, Герман этого зверя крайне ценит. Видно невооружённым глазом, порвёт любого, кто покусится, – подтвердил Бул.

Помолчав, компания пришла к выводу, что и хозяина при таком хищнике тоже лучше

не задевать. Порвать может и этот рыселапый, эвон хвостище как распушил.