i 4482073125d660f2

В эту же секунду на окраине города Наташа, звонко чокнувшись бокалом безалкогольного коктейля с Беркутом, внезапно вспомнила, как некрасиво поступила, сбежав сегодня днем из раздевалки. Как оставила всю свою команду и ни в чем не повинного Виталия на растерзание журналистам. Что он им ответил? Да и ребята… Ведь Виталий всем кричал, что сейчас пойдем отмечать победу! Он и столик, кажется, заказал… Бедный, бедный Гвоздев! Как она могла с ним так поступить? Он разрешил ей называть его по имени… Что это могло значить?

Выражение лица Наташи в тот момент приняло крайне озабоченный вид, и Беркут не заметить этого никак не мог:

– Эй, красавица! Ты чего загрустила?

– Я не загрустила, – не подала виду Наташа, – все хорошо! – добавила она с улыбкой.

– Тогда пойдем скорее танцевать! – воскликнул Беркут и под одобрительное выражение лица Индейца уволок Наташу на танцпол.

«Ладно, – подумала она, – завтра извинюсь и со всеми помирюсь!»

Гвоздев успел забрести довольно далеко – ватные ноги принесли его прямиком к полузамерзшей реке. Он смотрел на темный поток воды, будто шептавший: «Все образуется, Виталий, нужно время».

«Но кто же все-таки он такой? – возмущенно отвечал воде Гвоздев. – Откуда Наташа его знает?»

Но в ответ был слышен только шум холодной воды.

43

– Так больше нельзя! – строго сказал Гвоздев. От его голоса птицы, сидевшие на деревьях, встрепенулись и разлетелись.

– Так больше нельзя, – намного тише повторил тренер, – приеду в Москву и попрошу Наташу объясниться.

Глава сорок третья

После победы в чемпионате России прошло чуть больше месяца. Наташа встречалась с Беркутом все чаще и чаще.

Утром Наташа снова не вернулась в общежитие и не пришла на тренировку. Она встречала с Беркутом московский рассвет на крыше строящейся высотки «Москва-Сити». От высоты, красавца Беркута кружилась голова. На утро Наташа забыла о Гвоздеве, о том, что собиралась извиниться перед ребятами, и о тренировке.

Виталий тоже не спал этой ночью и сейчас встречал рассвет на стадионе, кутаясь в куртку своего спортивного костюма, машинально поглядывая на часы. Механически кивал приходящим на тренировку спортсменам и все ждал, когда вдалеке появится и станет приближаться знакомая высокая фигура. Но Наташа не пришла. После тренировки вконец расстроенный Гвоздев пошел в общежитие с твердым намерением объясниться с девушкой.

Он долго стоял под дверью ее комнаты и слушал тишину. «Опоздал», – подумал он про себя и ушел, не поднимая головы. Виталий заставил себя попросить бабу Зою позвонить ему, как только Наташа появится. Звонок раздался уже после отбоя.

Поняв, что не продержится в этом состоянии до утра, Виталий пошел поговорить с Наташей. «Прямо сейчас сразу все ей расскажу, – думал он, чеканя шаг. – Пусть выбирает». Пришел, сделал глубокий вдох и решительно отрывисто постучал в дверь. Наташа еще не успела переодеться после вечеринки с Беркутом. Она стояла в дверях усталая, но счастливая, в вечернем платье. Только успела распустить волосы. Увидев свою лучшую пацанку-биатлонистку в таком романтическом образе, Гвоздев неожиданно для себя сделал совсем не то, что собирался.

Он решительно шагнул в комнату. Наташа еле успела посторониться. Тренер закрыл за собой дверь и внезапно для обоих заорал:

– Тобурокова! Ты что себе позволяешь?! Прогул! Нарушение режима! И это перед соревнованиями!

Наташа хватала ртом воздух, как рыба, ища слова для оправдания.

– Все, отчисляю! – громогласно подытожил Гвоздев, развернулся и вышел, хлопнув дверью.

В эту ночь оба снова не спали. Наташа – от обиды, Гвоздев – от досады. Глядя в потолок, девушка думала: «Первый раз в жизни мне было хорошо, легко и весело. Первый раз в жизни кто-то что-то делал для меня просто так. Не надо было проявлять чудеса выдержки, выполнять чьи-то приказы, заставлять себя вставать в пять утра, преодолевать, терпеть, бежать. Так нет же, не успела вернуться – и отчисление. Почему мне все шишки?»

Гвоздева же раздирали ревность и муки совести. Ему было ужасно стыдно, что он – взрослый мужчина – воспользовался положением, чтобы отомстить бедной девушке из ревности. Она же не виновата, что выбрала не его, сердцу не прикажешь. Но потом он представлял, как рука Беркута ложится на талию Наташи, как они танцуют всю ночь в клубе, и волна злости снова накрывала его с головой. «Отчислю!» – думал он, сжимая кулаки.

Утром в дверь Наташиной комнаты постучали. Но девушка слишком устала за предыдущие ночи и никого не хотела видеть. «Отчислили же, что вам еще, скоро освобожу», – подумала она и отвернулась к стене. Дверь открылась, и в комнату кто-то вошел. Наташа почувствовала, что это Виталий, хотя он пока и молчал.

– Наташ, – наконец глухо произнес он, – ты прости меня, я вчера разозлился очень, что ты тренировку пропустила. Никуда я тебя, конечно, не отчислю. Меня бы ректор убил. Кто тогда Олимпиаду будет выигрывать? Одевайся. Жду на стадионе.