i 42cf63a15e16204e

   Смысл идеи состязания сводился к двум этапам: во-первых, поиску грааля. Так назывался прямой пропуск в Кремль. Он всегда выглядел по-разному и находился в самых неожиданных местах. Олег помнил, как в одном из первых сезонов граалем была электронная ключ-карта, которая лежала на верхней балке двери, через которую на арену прошли все участники. Ее так и не нашли, но в этом случае в дело вступал вариант номер два: можно не искать то, о чем ты и понятия не имеешь, просто убей всех соперников.

   За все двадцать три сезона существования шоу, грааль был найден всего три раза, и никто из этих счастливчиков, не вышел из Кремля живым.

   Олег был практически на сто процентов уверен, что не станет искать эту вещицу. В конце концов, даже находка заветного предмета не означала победу. По правилам, грааль должен был продержаться в одних руках полные сутки. А не умереть за это время было очень сложно, особенно если приходилось таскать за собой трехлитровую канистру с бензином, как это было два года назад. Девушка по имени Лада, просидела от заката до рассвета с этой ношей в зарослях терновника, едва не погибнув от кровопотери из десятков порезов и ран. Ее искали девять участников, но в конечном итоге, двое оставшихся стали необходимыми жертвами. Так называли тех, кого убивали триумфаторы, которые сами выходили на арену в полной экипировке. Если кому-то все-таки удавалось продержаться с граалем двадцать четыре часа.

   Зрители обожали этот момент за его редкость. Была в этом какая-то уникальная жестокость и благодать одновременно.

   Второй частью был Кремль. Олег надеялся, что узнает, что же там происходит от Бриды, но она ни слова об этом не сказала. Эта тайна останется для него таковой навсегда, если он не сможет попасть туда своими силами.

   Где-то в глубине сознания, он совсем не хотел знать, что же там происходит и почему это так сильно меняет людей. Но не мог позволить даже малейшей серьезной мысли на этот счет. Чтобы не ждало его за высокими стенами на красной площади - это его судьба, еще не наступивший момент, для которого обязательно придет свое время.

   Глядя как тусклый свет играет на стеклянных гранях бокала, Олег усмехнулся, подавляя хриплый кашель.

   Он очень многого ждал в своей жизни, а самое лучшее, что происходило с ним, совсем не зависело от его желаний. Снова перед глазами возник образ улыбающейся Маргариты. Она делала это немного смущенно, совсем, как в те дни, когда они беззаботно гуляли в сосновом лесу, и он снимал ее на камеру. Летний теплый ветерок трепал ее волосы. Девушка все время спрашивала, что ей делать, а Олег не мог налюбоваться на ее фигуру неумело, но очень мило двигающуюся в кадре. И таких воспоминаний у него было много. Большинству из них он не позволял проявлять себя, но иногда, как сейчас, Олег сильнее всего нуждался в чем-то подобном. Он знал, что это утопия, но все же надеялся, что однажды сможет испытать что-то подобное вновь, не чувствуя себя загнанным и раненым зверем, глядящим на закат умирающей цивилизации.

   Пальцы с силой сжали бокал, и стекло треснуло, рассыпавшись градом осколков. Теплые струйки крови потекли по ладони.

   Олег брезгливо поморщился, отряхнув руку и вытащив большой кусок стекла из раны. Боль так и не отрезвляла. Он давно ничего не ел и не пил, голова гудела от всего пережитого, а мысли не желали возвращаться к привычному размеренно течению, дергано сменяя друг друга, как заевший механизм диафильма или дрожащие стекляшки в калейдоскопе.

   Сжимая и разжимая ладонь, чтобы кровь не останавливалась, Олег никак не мог избавиться от ощущения, что упустил что-то важное. Просто не заметил какую-то деталь, маячившую перед самым носом.

   Он ощущал, как силы покидают его с текущей кровью. Но вместе с ними уходила и вся грязь, опутавшая его еще с утра. Единственным лучиком света в этом царстве беспросветной тоски, была его любимая женщина, которая сейчас становилась все дальше и дальше от него. Олег представил, как стучат колеса поезда, как мерно покачивается вагон, а за окном проносятся поля и маленькие деревушки. У него с трудом получалось вспомнить, каково это, ехать на поезде. Чаще всего он путешествовал на машине или самолете, а теперь... Теперь он ехал в броневике в неизвестность, которая не столько пугала, сколько диктовала свои условия, которых становилось все больше.

   Кровь перестала течь, начав тянуться к земле лишь редкими каплями. Бутылка виски сейчас напоминала реквизит к какому-нибудь фильму: вся заляпанная алыми пятнами, неравномерно застывшими на ее поверхности. Мутные разводы опутали бежевую этикетку, покрыв собой все надписи. Кровь будто хотела наполнить собой этот сосуд, но никак не могла попасть внутрь.