i 210de1b8c36208e1

прикосновений похожа на полный облом.

― Я знаю, что парни вроде тебя не хотят ждать.

― И снова ты делаешь обо мне предположения.

Румянец, окрасивший щеки Брейди, вызвал у Гейджа улыбку. Так офигенно мило.

― Гейдж, я хочу касаться тебя, но...

― То есть с прикосновениями ко мне у тебя все в порядке?

Огромный мужчина кивнул.

― Но я не могу трогать тебя в ответ.

Еще один кивок.

― Ты описываешь мечту любого парня, гея или натурала. Получать, ничего не давая

взамен. И если у прежнего меня все б

ыло б

ы в

порядке с тем, ч

тобы дать к

ому­то отсосать

себе без необходимости вернуть одолжение, то нынешнему мне это не подходит.

С каких это пор, Симпсон? С т

ех пор, к

ак около месяца назад о

н важно зашел на к

ухню

этого парня и едва не сошел с ума от похоти, и желания, и прочего пугающего дерьма, которое его тупые серые клетки отказывались анализировать в данную минуту. Звездное

время для меняющего сексуальную жизнь прозрения.

Почему он не мог выбрать кого­то попроще? Парни с кучей слоев были не в е

го вкусе,

но, чувак, он хотел этого парня и все его запутанные слои.

― Я

д

елал м

ного разных в

ещей, Б

рейди, и и

х никак не з

абрать о

братно, понимаешь, что

я имею ввиду?

Очаровательно смущенный Брейди покивал головой.

― Я молод и горяч. Но годы идут и, возможно, мне пора сбавить обороты.

― Тебе двадцать четыре года, мудак!

Взволнованный Брейди ― самое сексуальное зрелище из всех, что Гейдж когда­либо

видел. Боже, это будет весело.

― Открою тебе один маленький секрет, ― произнес Гейдж, с наигранной

подозрительностью бросив взгляд вправо­влево. ― Я немного нервничаю. И мне будет

спокойнее, зная как это сработает.​

― Он склонил голову. ― Сколько тебе?

― Тридцать пять.

Старше, чем он думал, но это еще больше заводит. Впрочем, Брейди заводил Гейджа

даже просто тем, что дышал.

― Что ж. Даже при том, что ты не хочешь, чтобы я прикасался своими горячими

руками к твоему крепкому телу, ты все еще фантазируешь обо мне, верно? Ты трогаешь

себя, думая обо мне и моих билбордах?

Брейди что­то промямлил.

― Что, шеф Смит?

Намек на улыбку скользнул по его губам.

― Ты знаешь что, Золотце.

С чувством самодовольства, Гейдж откинулся, опершись на локти, отчего

преднамеренно и очень удачно задралась его футболка, достаточно, чтобы открыть

кусочек загорелой кожи живота. Глаза Брейди стали почти черными.

― Мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне, Брейди. Сейчас же.

Брейди сглотнул, его кадык был насколько крупным, что выдавался н

а т

олстой шее. Н

о