i 210de1b8c36208e1

вещи: врожденное чувство справедливости мэра, и его еще более сильное влечение к

Александре Дэмпси.

Эли положил телефон, оперся локтями на стол и сцепил пальцы, теперь его веселое

выражение лица уступило место серьезному.

— Итак?

— Это характеризует мистера Кокрэйна не с лучшей стороны, сэр.

Эли поднял бровь в жесте “даже не смей” в ответ на ее ​

сэр​

.

— То, что я здесь увидел, лишь подтверждает последовательность событий. Это не

может навредить ему. А вот нам как раз может.

— До сих пор мы только слышали отчеты о том, что говорил Кокрэйн.

— Слитые кем­то, причастным к заявлению пожарной Дэмпси, в главное управление

ЧПД.

Кинси нужно было что­то с этим делать.

— Напечатанные слова немногого стоят, а вот произнесенные вслух, услышанные и

увиденные миллионами, они приобретают силу, — Кинси встала, нуждаясь оказаться

выше, чтобы доказать свою точку зрения. Она словно вернулась в Беркли и опять

убеждала своих однокурсников во время публичных выступлений на занятиях по

ораторскому искусству, что курение не так уж и плохо, что у трансжиров​

[1] ​

есть свои

плюсы, что Сталин был, черт побери, просто святым.

— С помощью этого мы сможем выпутаться. Нам надо показать публике, что Кокрэйн

— сквернословящий, пьяный нарушитель, который словесно напал на храбрых мужчин и

женщин, прибывших, чтобы спасти его из им же созданной неприятной ситуации.

Недоверчиво покачав головой, мэр кинул подбородком в с

торону еще о

дного человека,

находящегося сейчас в комнате. Мэдисон Мэйтланд стояла спиной к ним обоим, ее

царственный взгляд блуждал по городским улицам подобно тому, как Боудикка​

[2]

осматривала врагов­римлян перед тем, как отправиться в бой.

Не поворачиваясь, она заговорила:

— Доказательств опьянения нет, и он извинился за свое поведение во время

пресс­конференции. Он раскаивается и все уладил.

Кинси подавила рычание. К

онечно ж

е, К

окрэйн к н

астоящему м

оменту отлично с

о в

сем

разобрался, сначала подменив р

езультаты Алкотестера в

с

вою пользу, она в

се е

ще не б

ыла

уверена, было ли дело в коррупции внутри Полицейского департамента, или это старая

добрая ошибка техники, а затем обвинив в своей сквернословной тираде паническую

клаустрофобию из­за долгого пребывания в “стальном гробу” (его слова). Кинси так

много раз слышала его речь за последние двадцать ч

етыре ч

аса, ч

то м

огла б

ы п

ересказать

ее слово в слово.

… ​