How Humans Cooperate : Confronting the Challenge of Collective Action

Я надеюсь, что эмпирическая и сравнительная методология, использованная в главах этой книги, будет рассматриваться как модель для будущих исследований сотрудничества. Этот подход хорошо подходит для того, чтобы поставить дисциплину, посвященную сотрудничеству, на прочный научный фундамент, не только для выявления общих понятий и практик в различных социальных и культурных условиях, но и для оценки теорий причинно-следственных связей. Например, вместе с Лейном Фаргером мне удалось эмпирически оценить полезность фискальной теории для объяснения важных аспектов вариаций в государственном строительстве. Однако еще многое предстоит узнать о тех условиях, которые возникают в связи с коллективными действиями и которые могут способствовать или препятствовать им. В этой главе я рассматриваю эту и другие проблемы, связанные с вопросом о причинно-следственных связях, с целью стимулировать будущие дискуссии и исследования. При этом я оговариваюсь, что для подтверждения полезности моих идей потребуются постоянные дальнейшие усилия. Я призываю к осторожности и проведению дополнительных исследований, поскольку, как это обычно бывает, причинно-следственные связи сложны и их трудно выявить с помощью существующих методов и данных.

 

Законы человеческого сотрудничества?

Предваряя содержание этой главы, я должен отметить, что предлагаемые мною теории причинности не приблизятся к позитивистскому идеалу "универсальных законов". Отказ от возможности универсальности законов, однако, не означает, что мои предложения будут иметь малую ценность для изучения сотрудничества. Я стремлюсь внести вклад в изучение кооперации, но избегаю претензий на универсальность, потому что в социальных науках искать законы - значит быть слишком одержимым стремлением к полной объективности. К сожалению, контингентный характер истории редко представляет нам идеально предсказуемые линейные последовательности событий, которые можно назвать "законами". Процесс коллективных действий, на самом деле, может быть очень подвержен местным случайностям, поскольку он будет оставаться лишь латентной возможностью до тех пор, пока не будут найдены способы противостоять фритредерству и агентству, укрепить доверие к руководящим чиновникам и их программам, преодолеть проблемы, присущие управлению сложными системами, и преобразовать автократическую власть в власть отношений - и все это в рамках уже существующих институтов, культуры, технологий и окружающей среды.

Даже личности могут определять детали кооперативных договоренностей. Например, в некоторых из изученных обществ осуществление коллективных действий было бы невозможно без усилий особенно харизматичного руководства. Это были лидеры, которые чувствовали необходимость перемен, были в состоянии обеспечить перемены и могли заставить их произойти. Рассматривая сравнительную выборку, я бы отметил таких влиятельных лидеров, как Осей Туту из Асанте; правитель Лози, известный как Леваника; правитель Великих Моголов Акбар; афинские реформаторы Солон и Клейстен; Юлий Цезарь и Август из Рима; основатель династии Мин, император Хун-ву; и Тлакаэлель, главный архитектор того, что Рудольф ван Зантвейк (1985) называет "ацтекским устройством". Эти люди были необычайно способными мотиваторами, которые могли поддерживать преданность принципам кооперации, но в то же время они обладали практическим пониманием того, как построить работоспособные институты сотрудничества.

Но всегда ли сотрудничество зависит от необычайно одаренных и харизматичных лидеров? Упоминая о влиянии выдающихся лидеров, оказавших влияние в нескольких конкретных случаях, я не преследую цель пропагандировать достоинства того, что раньше называлось теорией истории "великого человека", и не сбрасываю со счетов возможность того, что давление на социальные изменения может исходить от основания общества. Во-первых, хотя отдельный человек может стимулировать перемены, успех возможен только при наличии благоприятных условий. Кроме того, некоторые эпизоды коллективных действий разворачивались без влияния какого-либо особо мотивирующего индивидуального лидерства, например, в истории Венецианской республики. Я упоминаю пример великих лидеров только для того, чтобы подчеркнуть, что, игнорируя историческую обусловленность, наши теории будут иметь ограниченную полезность. Соответственно, целью здесь является не открытие законов, а разработка так называемых "объяснительных статистических моделей". Эти модели ограничивают нас в выявлении закономерностей, тенденций и вероятностей, но, несмотря на свои ограничения, они представляют собой достоверный источник знаний. Это так, потому что они выявляют вероятные причинные факторы на основе методов, основанных на эмпирических наблюдениях и сравнительном анализе, освобождая нас от зависимости от абстрактных математических формулировок или упражнений в чистой дедуктивной логике, оторванной от нюансов и сложностей реального человеческого опыта.

 

Понимание причинности