Hate You (СИ)

— Она досталась моему дяде за долги. За небольшие долги, — Тэхён выразительно смотрит на меня. — Пылилась в гараже несколько лет, пока я не захотел ее выкупить. Я восстанавливал ее по мере того, как у меня появлялись деньги — перебрал двигатель, ходовую, заменил обшивку в салоне, купил новые диски и полностью перекрасил. Если тебе интересно, самая большая сумма, которую мне предлагали за нее — почти сто двадцать тысяч долларов. Это гораздо больше, чем я на нее потратил.

— И ты не стал ее продавать?

— Нет. Всегда есть вещи важнее, чем деньги.

Я чувствую, как щеки заливает румянец, и чтобы его скрыть, отворачиваюсь и смотрю в окно. Не знаю, чем Тэхён занимался все эти годы, но он по-прежнему намного лучше меня.

Примерно через час мы подъезжаем к парковке Хёпче. Тэхён помогает мне выйти, после чего открывает багажник и достает оттуда два пледа, оба с ценниками.

— У нас будет что-то вроде пикника? — пытаюсь пошутить.

— Я не взял ничего съестного, поэтому вряд ли можно назвать это так. Или за прошедшие годы ты пересмотрела привычку не питаться в условиях антигигиены?

В груди на мгновение становится теснее оттого, что он помнит. Как-то в детстве Тэхён принес бутерброды к озеру, а я их есть отказалась, сказав, что мы обязательно проглотим какую-нибудь заразу из-за грязных рук. С тех пор он ничего съедобного на наши вылазки не приносил.

— Теперь я не столь категорична к приему пищи. Я сказала это тогда, чтобы впечатлить тебя своими манерами леди.

Тэхён захлопывает багажник и несколько секунд пристально смотрит на меня, отчего я начинаю краснеть во второй раз за вечер. Черт дернул меня это ляпнуть. Обычно мне лучше удается контролировать свой язык.

— В любом случае, я не голодна.

Тэхён кивает и, придерживая пледы, указывает свободной рукой в сторону пляжа.

— Иди за мной.

Возле воды ветрено, но тепло, и, как Тэхён и говорил, совершенно безлюдно. Этот пляж считается любимым местом серферов и в такое время им здесь делать нечего. Тэхён срывает ценники с пледов, один раскладывает на песке, и когда я на него опускаюсь, кладет второй рядом.

— Если будет холодно — укройся.

Я киваю, но уже знаю, что плед мне не понадобится. Нервозность меня окончательно отпустила, наверное, потому что я стала привыкать к его близости, в груди тепло.

Тэхён садится рядом, так что его локоть и бедро задевают мои, и мы оба молча смотрим на воду. Волны с шумом ударяются о берег, ветер обдувает лицо свежестью и треплет волосы, превращая эти мгновения в нечто идеальное.

— Расскажи, как ты жил все это время, — я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

Тэхён продолжает смотреть на океан и отрицательно качает головой:

— Расскажу, но не сейчас.

Я испытываю острое желание настоять на своем, как и тогда, в детстве, когда я начинала капризничать, чтобы он, в конце концов, сделал, как я прошу. Внезапно понимаю, что хочу знать о нем все, выпить его прошлое до капли, уничтожить этот пробел, между нами, снова поверить, что он весь мой. Потому что тот Тэхён из прошлого был целиком моим. Он даже своей матери не принадлежал настолько, насколько принадлежал мне.

Я давлю свою эгоистичную потребность и не настаиваю, потому что интуитивно чувствую, что ничего не добьюсь и потому что хочу уважать его решение.

— Расскажи о себе, Лиса, — Тэхён поворачивается ко мне и даже в темноте я различаю цвет его глаз: ярко-черный.

— Что ты хочешь узнать? — я пытаюсь улыбнуться, но выходит слабо, потому что он смотрит на меня так. Словно сейчас для него нет ничего важнее.

— Хочу знать все.

И я снова смущаюсь его прямотой, а потому говорю первое, что приходит на ум.

— Я закончила Ёнсан с отличием. На выпускном была выбрана королевой школы. Отправила заявки на поступление в три университета, и в все три мне одобрили. Я думала, что перееду учиться в Лондон, но я в последний момент предпочла остаться в Корее. В прошлом году меня выбрали председателем студенческого комитета… танцы пришлось бросить из-за травмы. Наверное, как-то так.

Губы Тэхёна трогает ироничная усмешка, и он щурится.

— Значит, королевой ты стала еще в школе?

— Да, — я машинально задираю подбородок, чтобы не дать ему ни малейшего шанса думать, что я стыжусь или о чем-то сожалею. — Когда встал выбор быть ей или годами носить чей-то шлейф, я выбрала первое.

— Я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как ты носишь чей-то шлейф.

— Ты сейчас издеваешься надо мной? — с подозрением смотрю на него.

— Вовсе нет. Я имею в виду, что такая вероятность стремится к нулю.

— Осуждаешь меня за это?

— Нет, Лиса, — Тэхён несколько раз отрицательно качает головой, не переставая смотреть мне в глаза. — Уже нет. А как ты начала встречаться с Джексоном?

Мое тело каменеет от упоминания его имени. Кажется, неправильным, что Тэхён произносит его, после того как мы переспали. Словно хочет поддеть меня этим вопросом. Поэтому я машинально отодвигаюсь от него и меняю тон на сухой и отстраненный.

— Я, как и ты, не хочу об это говорить.