Читаем Half-Life 2 полностью

Тесно прижавшись к стене узкого прохода, Гордон осторожно протиснулся вперед, с замиранием сердца наблюдая, как окровавленный лист железа рассекает воздух в десяти сантиметрах от его живота… Изо всех сил Гордон старался не дергаться, и это у него получилось. Получилось и не смотреть она зловонные останки перерубленного надвое зомби. Быстро войдя в открытую дверь, он понял, что слишком поспешил. С противоположного конца комнаты уже вставали с пола, изрыгая стоны и кровь, ожившие мертвецы. Гордон даже не успел ничего сделать – на него вдруг справа прыгнуло что-то до боли знакомо шипящее. Гордон со сдавленным ругательством сбросил с бока повисшего на нем хедкраба и судорожно отбросил его ногой в угол. Выхватил револьвер и выстрелил. И ощутил мимолетное удовлетворение – мощным выстрелом тварь разорвало на части. Громкий стон заставил Гордона вернуться к пугающей реальности – зомби приближались. Гордон уже собрался открыть огонь по мучающимся после смерти людям, но вдруг заметил посреди комнаты ловушку. Такую же, что и на улице – к мотору был прикреплен заточенный с двух сторон железный багор. В голове ученого мелькнула смелая мысль и он, преодолевая страх и чувствуя азартный прилив адреналина, подбежал к устройству. Рычаг запуска мотора нашелся сразу – и Гордон едва успел отбежать от раскручивающегося багра.

"А вдруг багор плохо закреплен, – пронеслось у него в голове, – И сейчас на полном ходу вонзится мне в глотку?…" Но эти мысли были прерваны тихим, едва различимом в стоне зомби звуке шагов. Кто-то ходил по крыше. И Гордон снова услышал это голос со странным, неуловимым акцентом и торжественным выражением:

– Целые дни моя жизнь таяла, подобно дыму, и мои кости рассыпались, как пепел…

Громкий вскрик – капли крови долетели до лица Гордона. Первый перерожденец был рассечен лезвием багра.

– И позволь моим порокам быть пищей для этого костра, пока ничего не останется во мне, кроме Света.

Последний зомби затих, и багор продолжал вращаться, брызгая кровью, но Гордон все еще вслушивался в этот тихий но сильный голос, и в удаляющиеся шаги…

Фриман, развернувшись, быстро нашел выход и вышел в другой стороны на улицу. И чуть не споткнулся о труп зомби. Чертыхнувшись, Гордон переступил через тело, отметив, что у того были пулевые ранения. Это уже начало воодушевлять. Он слышал человека, он находил все больше его следов. Но почему же этот кто-то так избегает Фримана? Или делает вид, что избегает? Гордон бегло оглядел крышу – но на ней никого не было. Фриман продолжал всматриваться, и вдруг заметил на крыше тощую сгорбленную фигуру. Этого было достаточно.

– Эй, там, на крыше! – крикнул Гордон, оглядываясь, – Вы слышите меня? Вы в порядке?

Но худая фигура, казалось, проигнорировала Гордона. Луна висела прямо над крышей, и Гордону показалось, что на ее фоне мелькнула фигура человеческого скелета. "Тьфу ты! – зажмурился Гордон, наблюдая, как тощий силуэт исчезает из виду, – Мало ли что привидится…".

Фриман пошел по темному переулку, держа револьвер наготове. Картина ночного города была удручающей. Город был мертв. В нем шевелились лишь черви в трупах, да и сами трупы, ожившие по воле пришельцев из Зена. Изредка выли койоты в степи за городом, тут и там попадались ракеты, врезанные в землю. И все они были открыты, все уже выпустили свой груз. Гордон, проходя по темной аллее, видел дома с пробитыми крышами, в которых зияли огромные дыры – все, что оставляли после себя ракеты Альянса. Фриман даже услышал отдаленный дикий, полный ужаса крик, и затем выстрел. И все снова смолкло. Если здесь и были выжившие, то теперь Гордон остался один. Он чувствовал свое одиночество, как никогда. Нет, поступить так с целым городом – это было слишком бесчеловечно. Если Гордон раньше, отчасти благодаря Мареку, смог глядеть на Альянс, как на людей, то теперь эта иллюзия окончательно рассеялась.

Фриман вдруг услышал откуда-то впереди тихий голос, все тот же, торжественно-угрожающий:

– И стали они подобны пеплу на ветру, и Ангел Тьмы неотступно следовал за ними повсюду.

Гордон, поежившись от меткости этих слов, ускорил шаг, вздрагивая от каждой тени. Говорящий был впереди, совсем близко. Но звать, кричать в этом месте было подобно самоубийству. Гордон прошел по грубой каменной мостовой, мимо покореженного старого "Запорожца", вышел к повороту, ведущему на площадку перед домами, и вдруг застыл, с содроганием глядя на открывшуюся картину.

Перейти на страницу:

Похожие книги