Гвардеец

Он был один! А их трое! Чинганчгук был один как перст! А их трое, и они были командой. И виной тому он, Осетр!

— Хорошо, кто-то из парней видел, стукнули черепам. Те почему-то всполошились, быстро примчались. Застукали Наваху, как он труп пытался зарыть. А то бы и концов не нашли. Да ведь сами знаете, и искать бы никто не стал. Я так полагаю, черепа и подсуетились-то только потому, что Наваху чуть прижать захотели. Теперь в лапу он будет вынужден побольше сунуть.

— А я вот слышал, — отозвался из угла некий тип в оранжевом и с баранкой на шее, — что у Карабаса на Каблука зуб нарисовался. Больно Каблук моду взял самовольством заниматься. Бестормозным делается все больше и больше. Вот Карабас и норовит ему шею слегка пригнуть, но только не своими руками, а руками черепов.

— Ты свою шею береги, знаток! — сказал ему сосед. — Много трындишь!

— А-а, муть! — Болтливый крутанул по столу пустой стакан. — Когда с баранкой на шее ходишь, Карабаса поздно бояться.

А Осетр помертвел еще больше, потому что за первой мыслью пришла вторая: а успел ли Чинганчгук избавиться от сливалки? Вообще говоря, поскольку убийство произошло недалеко от лесной делянки, нужное место он уже проехал, а значит, успел. Но ведь он мог решить сделать все на обратном пути, засветив Каблука и его бандитов перед свидетелями в расчете, что они не решатся строить козни… И что теперь? Может, сливалка давно в чужих лапах оказалась, и теперь ее колют? Правда, не вдруг-то ее расколешь и прочтешь содержимое, тут хакер потребуется, каких не сразу найдешь, хотя на Крестах наверняка и хакеры сидят… Но основная-то проблема в том, что руководство не получило донесение, и надо искать новые пути, как отправить его. Сестра Алина говорила, завтра транссистемник возле Крестов объявится. Нельзя ли как-то выйти на его экипаж, на офицера безопасности? Или пойти сдаться господину Бабушкину? Открыть, так сказать, свой истинный статус…

— Маруська! — крикнул Макарыч. — Иди-ка сюда! Постой вместо меня!

«Нет, — подумал Осетр. — Сдаться господину Бабушкину мы всегда успеем! Это надо попасть совсем в аховое положение, чтобы сдаться господину Бабушкину! Этого мне не простят!»

Маруська выпорхнула с кухни, бросила на Осетра ставший уже привычным взгляд и отправилась на место Макарыча.

А тот нацедил два стаканчика «божьей крови», подошел к Осетру, сел за стол.

— Ты не у него ведь сейчас живешь?

— В гостинице, — деревянно сказал Осетр. — Мне показалось, так будет гораздо удобнее. И ему, и мне…

— Ну тебе-то, наверное, удобнее. А вот ему… — Макарыч поднял стаканчик. — Давай-ка по-нашему, по-русски… не чокаясь… за помин души раба божьего Матвея Степаныча Спицына.

Осетр с испугом представил, как опять хлопается в обморок… А потом вспомнил, что уже пил храпповку позже, с Чинганчгуком.

— Давай-давай! За помин души сам бог велел. — Кабатчик опрокинул содержимое стаканчика в рот.

«За помин души сам бог велел! — эхом подумал Осетр. — Правда, в тот раз я еще не провалялся черт знает сколько времени в лазарете!.. Нуда бог даст, не умру!»

И последовал примеру Макарыча.

«Божья кровь» заполнила рот, окропила гортань, пробежала по пищеводу и ринулась в желудок.

— Он ведь любил тебя, парень! Говорил, ты на его сына погибшего похож.

«Божья кровь» обосновалась в желудке, и никаких проблем с проживанием у нее там не возникало. Осетр прислушивался к своим ощущениям. Ничего не происходило из того, чего он опасался — ни ощущения заваливающейся стены, ни ускользающего сознания. Все было в полном порядке, и только чувство вины нарушало эту гармонию. Захотелось даже рассказать Макарычу, что это именно из-за него, Осетра, погиб Чинганчгук, переложить часть груза на чужие плечи, но это было бы совсем не «по-росомашьи».

— Да, он мне рассказывал… А я, если честно сказать, решил, что мужик хочет к моим деньгам присоседиться. По-жлобски поступил, да?

Макарыч грустно усмехнулся:

— Ну почему по-жлобски? Все правильно! Представляю, что у вас в Галактике рассказывают о Крестах, какие жуткие слухи ходят про здешние порядке. Да и правду сказать, жизнь тут совершенно простая. Человек человеку волк, и вся недолга. Не съешь ты, съедят тебя! И не подавятся! Вишь, за несколько дней три убийства подряд! Доктор, медсестра и сегодня Чинганчгук. Такое впечатление, что кто-то какие-то концы в воду прячет. Вот только какие концы могут быть и в лазарете, и у водителя грузовика? Не вижу связи. Ничто все три смерти вместе не объединяет. Врача и медсестру, возможно, и убили по одной причине… наркота там, скажем, это у врачей часто бывает… но Чинганчгук-то тут причем?

«Да, — подумал Осетр. — Ты не видишь связи, и это хорошо, а то бы давно принялся меня расспрашивать: а почему это, парень, стоило тебе в Черткове появиться, как начались непонятные смерти?»

Макарыч принес еще храпповки, на этот раз вместе с посоленным брутом.

— Ну как, торговать-то скоро начнешь?

— Скоро, — соврал Осетр. — Кажется, возникшие проблемы с регистрацией близки к разрешению.