Гвардеец

Гренадеры остальных рот смотрели с завистью, а мы маршировали, будто на параде, наслаждаясь триумфом.

Муханов стоял открыв рот и вытаращив глаза – такого ему видеть еще не приходилось. От моих гренадер веяло энергией и безудержной лихостью.

– Настоящие русские богатыри, – произнес он, снял гренадерку и перекрестился.

Глава 19

На следующий день Муханов взял меня с собой в штаб, чтобы потолковать с подполковником Бироном об успехах моего капральства. Однако младший брат фаворита не проявил поначалу большого интереса. Он вытащил из кисета понюшку табака, громко втянул его ноздрями и оглушительно чихнул. Нюхание этой отравы считалось высшим шиком, а Густав Бирон не хотел отставать от моды.

– Я чувствовал, что вы, капрал, далеко пойдете. Но каковы першпективы вашей методы? – с усталостью повидавшего виды человека спросил он.

– Ловкий, умелый солдат, разносторонне подготовленный и дисциплинированный. Войско, состоящее из таких людей, способно решать многие задачи, – четко отрапортовал я домашнюю заготовку.

Бирон спрятал кисет.

– Мне докладывали, я видел, что гренадеры выполняют необычные экзерции. Да, впечатляюще, но не более того. Вы уверены, что все это необходимо в бою? Научите их быстро стрелять, ловко действовать штыком, метать шлаги. Этого, на мой взгляд, хватит с лихвой. Остальное – излишество, – будто подводя черту под разговором, заметил он.

Кажется, я переоценил себя. Густав Бирон подошел к вопросу со свойственной немцам практичностью и некоторой узостью. Выходит, старания оказались напрасны. Людям свойственно бояться нового. В переменах они не всегда видят хорошее. Во всяком случае, для себя.

Я не хотел сдаваться. Ситуацию следовало переломить.

– Господин подполковник, вы позволите мне изложить свои взгляды? – Я внимательно посмотрел на Бирона.

Он удивился. Думаю, не часто к нему обращались с подобными просьбами.

– Хорошо, капрал. Забудьте на время о субординации. Поговорим с вами как дворянин с дворянином, – согласился подполковник.

– Мы с вами иностранцы, присягнувшие на верность новой родине, и оба будем следовать присяге до конца, каким бы печальным он ни был.

– Верно, – кивнул Бирон.

– Однако у нас имеется возможность взглянуть со стороны.

Для меня – точно. Я здесь недавно, мой взор еще не замутнен. Правила – нет, не игры – жизни приняты, но свобода маневра осталась.

И Бирону, как иноземцу, есть с чем сравнивать.

– Безусловно, – не стал отрицать подполковник.

– Я знаю, что гвардия является самой боевой силой российской армии. Наши полки лучше обучены, снабжены оружием, провиантом и денежным довольствием. Это ставит нас на ступеньку выше по отношению к прочим частям. Императрица заботится о гвардии, выделяет ее, а мы должны как верные слуги радоваться ее милости, и не просто радоваться, а добиваться того, чтобы доверие ее императорского величества было полностью оправдано. Поэтому солдат Измайловского полка обязан не только знать и уметь делать то, что прописано в «Экзерциции».

– Вы имеете что-то против «Экзерциции» Миниха? – удивился Бирон.

– Вовсе нет, – покачал головой я. – Фельдмаршал сделал большое дело, честь и хвала ему. «Экзерциция пеша» необходима, но недостаточна. Измайловец должен владеть любым оружием, укреплять дух и тело, уметь действовать в любой обстановке. Еще Великий Петр завещал быть готовым к разным «оборотам». Да, возможно, знание рукопашного боя не пригодится в большинстве сражений, но благодаря занятиям мои гренадеры физически окрепли, стали ловкими и быстрыми. Я могу гордиться капральством.

– Мы годами учим новобранцев строевым приемам, палить и колоть штыком, встречая при том преизрядные трудности. Я не хочу сказать, что русский солдат – тупой и ничего не понимающий, но воинская наука дается ему непросто. Хорошо, что в гвардию попадают люди, отобранные особым образом, но вы видели армейские полки? Многие из них малоспособны, – грустно произнес Бирон.

– Так точно, господин подполковник, – согласился я. – На самом деле мы плохо подготовлены, даже гвардия. Уж извините за прямоту. Если солдат большую часть времени проводит в работах, стреляет только в лагерях и изнурен бессмысленной муштрой, от него трудно ждать многого. Я понимаю, что переломить ситуацию по всей стране весьма тяжело, но добиться впечатляющих результатов хотя бы в нашем полку – не слишком сложная задача. Если на то будет вышестоящее разрешение и внимание, разумеется, – прибавил я.

– И вы беретесь за нее, аки Геркулес за свои подвиги? – хитро спросил Бирон.

– Возможно, я покажусь вам прожектером, но мой ответ твердый – да!

– И на чем зиждется ваша уверенность? – заинтересованно произнес Бирон.

– На русском солдате. Он храбр и упорен, что не раз было доказано в бою. Создайте ему должные условия, и мы добьемся успеха.