Гвардеец

Адмирал отключился, а я стоял с трубкой в руке и точно следовал совету Юмашева, напряженно думал. Адмирал чётко дал понять что от меня ждут, но при этом принимать на себя ответственность не собирается. Крайним в случае чего во всех бедах будет только один человек — Витька Жохов, контуженный на войне и неадекватный командир крейсера, который самовольно нарушил прямой приказ командования! Да даже если всё получится, меня всё равно могут под молотки пустить! Ведь надо же как-то оправдаться перед союзниками! Сил у меня мало, крейсер, пара эсминцев, сторожевики и тральщики. Десанта у меня загружено чуть больше полка пехоты, без тяжёлого вооружения, против двух дивизий и бригады, с танками, орудиями и самолётами. Подкреплений и поддержки с воздуха скорее всего не будет. Специализированных десантных судов нет, близко к берегу смогут подойти только тральщики, если конечно мы нагло не заявимся прямо в порт и не выгрузим морпехов на пирсы. Расклад откровенно говоря говёный. Ну а с другой стороны, мы что зря к Японии шли? Да пошли все эти американцы и британцы нахер! Я принял решение.

— Слушай меня внимательно — я повернулся с начальнику радиоузла, который слышал весь разговор от и до и сейчас стоял, напряженно сверля меня глазами — объявляется режим радиомолчания! Поддерживать связь только между кораблями конвоя по УКВ! Приказы и радиограммы от командования до высадки десанта игнорировать! Ты понял меня?!

— Так точно товарищ капитан! — заулыбался главный радист — проведём профилактические работы, как минимум сутки без связи гарантирую!

— Давно пора, распустились разгильдяи! Радиоузел вышел из строя в самый ответственный момент! Будете наказаны по возвращению на базу! — улыбнулся я и подмигнул радисту — начинайте!

Глава 19

Хорошая всё же была техника у немцев и они нам её оставили в наследство. Целые сутки на «Диксоне» была включена аппаратура радиопомех и подавления связи, приказ о прекращении операции мы так и не получили. Командиры кораблей эскорта оставались в счастливом не ведении, о моём решении. Не стал я ничего говорить и старпому. Только два человека среди нескольких тысяч, знали о том, что на самом деле происходит — я и начальник радиоузла. О содержании разговора с адмиралом Юмашевым я молчал, сообщив своему штабу только то, что до меня были доведены секретные сведения о действиях десанта при подходе к Хоккайдо, о которых я сообщу перед высадкой. Ну а я думал. Снова и снова я думал о том, что же мне делать. Объяснить отсутствие связи после начала операции я никому уже не смогу, да и самому мне связь с корректировщиками и кораблями эскорта понадобится. Оборудование, которое мешает остальным кораблям установить связь с командованием флота, придётся отключить, и тогда события могут начать развиваться непредсказуемо. Я предполагаю выход из подчинения всех сил эскорта, которые точно получат приказ прервать операцию и об отводе кораблей. В этом случае я ни на кого рассчитывать не смогу, они ведь не знают о моём разговоре с командующим, а значит решат, что командир крейсера самовольно нарушил приказ, хотя так оно и есть на самом деле… Выход я видел только один — в тот момент, когда заработает связь меня на крейсере быть не должно. Так я выиграю хотя бы немного времени, пока со мной будут пытаться связаться командиры кораблей и довести до меня распоряжение начальства. Мне бы хотя бы сутки выиграть, а там или начнётся бой, из которого так просто не выйти, или гарнизон города капитулирует и бросить его станет невозможно.