Гуров идет ва-банк

Но тот тоже калачом был тертым и тоже обладал неплохой и реакцией, и интуицией. Мгновенно среагировав на первое же движение Льва, Крячко кувырком ушел вправо. И тут… В темноте молнией сверкнуло что-то металлическое и, ударившись о стойку навеса, со звоном покатилось по палубе. Всякий имеющий уши, пусть даже и без намека на музыкальный слух, оказавшись рядом, тут же смог бы определить, что так звенеть может только хорошо наточенный нож из крепкой легированной стали. Автоматически сунув руку за пазуху и запоздало вспомнив, что его безотказный «макарушка» сейчас скучает где-то на просторах Москвы в темном чреве сейфа, Стас рявкнул что-то наподобие: «Твою… дивизию! В тыл ее и в передовую!..» – и, вскочив на ноги, ринулся вслед за метнувшейся из-под навеса фигурой.

Неизвестный, как видно, хорошо знал корабль, да и бегал очень даже неплохо. Он вприпрыжку, едва не сшибая с ног встречных пассажиров, взбежал по лестнице на палубу выше, однако и его преследователь оказался вовсе не квеленьким дистрофиком, едва переставляющим ноги, уже через несколько мгновений настигнув своего недоброжелателя и на бегу дав ему мощного пинка, заставил прокатиться кувырком несколько метров.

С хрустом и треском скрутив рубаху на груди бандита, Станислав своими цепкими руками загнул негодяя в какой-то замысловатый узел, отчего нападавший вначале замычал от боли, а потом даже взвыл, оскалив зубы и выпучив глаза. Повернув его лицом к себе, Крячко от удивления даже присвистнул – это был второй из сицилийцев, которому он нанес удар по линии солнечного сплетения. Проходившая мимо компания оцепенело остановилась, удивленно разинув рты. Поняв, что ситуацию нужно как-то разруливать, на своем ломаном английском Стас с пафосом объявил:

– Ледиз энд джентлмэн! Ай-м эн эссистэнт дитэктив Ричард Пэллтейн! Ай спэнд дзе детеншен оф а суспект ин дзе мурдо оф Дитрих Халлер. (Леди и джентльмены! Я помощник детектива Ричарда Пэллтейна. Я провожу задержание подозреваемого в убийстве Дитриха Халлера.)

Тут же послышались восхищенные «О!» и «У!», кто-то даже щелкнул камерой сотового телефона. Крячко едва успел изобразить голливудскую улыбку. Его «подопечный», отчего-то решив принять правила этой странной игры, тоже вымученно заулыбался и замотал головой:

– Йесс, йесс, сеньоры! Дзыс из джаст о гейм! (Да, да, сеньоры! Это всего лишь игра!)

Оживленно обсуждая увиденное, компания двинулась дальше, а Стас, проверив карманы схваченного им типа на предмет оружия и документов, прижал сицилийца к стене и, поднеся к его носу кулак, уже без тени улыбки спросил на все том же ломаном английском:

– Жить хочешь?

Поняв, что вопрос задан не ради проформы и этот крепыш с руками, напоминающими гидравлические манипуляторы какого-то механосборочного производства, в самом деле может предпринять нечто очень серьезное, бандит торопливо закивал головой.

– Тогда выкладывай: кто такой, откуда и какого черта вам нужно? Живо! – потребовал Стас, встряхнув сицилийца как грушу.

Тот, мешая английские и итальянские слова, неохотно признался, что он родом из Сиракуз, где состоит в группировке местного «дона», имя которого назвать не решился – омерта (закон молчания) есть омерта. В этот момент послышались чьи-то шаги, и в свете фонарей бандит увидел приближающуюся высокую угловатую мужскую фигуру. Отчего-то ему вдруг стало нехорошо – по взгляду и походке этого громилы было понятно, что направляется он именно к ним. Осекшись на полуслове, сицилиец замолчал, вопросительно глядя в его сторону.

Стас тоже услышал шаги и, оглянувшись, увидел Гурова, с интересом рассматривавшего задержанного.

– Это из тех, что вчера на вас напали? – указав взглядом на бандита, поинтересовался Лев.

– Из них… – сердито рассмеялся Крячко. – Говорит, с Сицилии, из Сиракуз. Своего главаря называть не хочет – вроде того, у них колоться не положено.

– Да-а? – усмехнулся Гуров. – Э гли эунухи нон воглионо андаре? (А в евнухи податься не хочешь?) – неожиданно спросил он, пусть и не на идеально правильном, но вполне понятном итальянском.

Сицилианец растерянно захлопал глазами и робко замотал головой. Теперь ему окончательно стало понятно, в какие именно руки он угодил. После некоторых колебаний, попросив «уважаемых сеньоров» не подставить бедного Маттео Давидино, он шепотом сообщил, что его «дона» зовут Риккардо Бозеллини и официально он числится известным в их краях адвокатом.

– Прямо Терезини-два из «Спрута», – рассмеялся Станислав.

Далее Маттео поведал о том, что он со своими друзьями и коллегами по банде за удачно проведенную операцию получил в награду этот круиз. Причем «дон» строго-настрого запретил своим подручным хоть как-то нарушать во время путешествия общепринятые правила и нормы.