Гуло: Первая проверка (СИ)

— Я бы хотела познакомиться, Поближе, — изящная ладонь коснулась моей щеки. — Гораздо ближе.

Если бы ни ночь с Амандой, я, наверное, польстился бы таким вниманием и подобными, откровенными намёками. Фелисса поражала красотой. Стройная, в короткой кожаной юбке и чёрном топе, она прекрасно владела телом, чередуя, то напряжение охотницы, то грациозность призывающей самки, то порочность жаждущей наслаждений женщины. На её округлом, почти детском лице, то и дело появлялось капризно-требовательное выражение, что скорее всего отображало главную черту её характера. Рыжие, в мелких кудряшках, волосы (у рысей-женщин, видимо, тяга к этому цвету, как у Стефана к бордо) она заколола на затылке, оставив несколько прядей падающими на глаза. Глаза поражали особо. Слегка раскосые, тёмно-медового цвета, они светились недюжинным умом и откровенной насмешкой. Она играла роль порнодивы, пустышки и наслаждалась тем, что ей это удавалось.

— Гуло, — тонкие пальцы скользнули по моему плечу. На всякий случай я придержал простыню. Альфа рысей в своей игре способна выкинуть любой трюк, — ну не надо так пялиться, — она подошла к мужчине. — Я польщена, что после Аманды, ты замечаешь меня. Но не в присутствии же моего альфа, — она потёрлась о его плечо и снова расположилась на кровати.

— Не слушайте её, — мужчина шагнул ко мне и протянул руку. — Каттус — альфа пардов. Рад что вы с нами.

— Я тоже рад, Каттус, но минутку, — я снова поймал взгляд Стефана. Чёрт, а это приятно смотреть в глаза вампира и не бояться попасть под его власть. — Насколько я понимаю, вы все наблюдали за тем, что здесь происходило.

— Гуло, я не мог оставить вас наедине с Мастером. Тем более с Амандой. Вы оба чудом остались живы. Сила…

— К чёрту силу. Вы подглядывали?

— Я должен был. Каттус и Фелисса пришли раньше назначенного. Я не мог…

— Брось, Гуло, — Фемелла закинула руки за голову и улыбнулась, — вы оба были великолепны. Кстати, не хотите принять в кампанию ещё одну девочку? — она надула пухлые губки и глянула на меня из-под длинных ресниц и упавших на лицо прядей. — Я буду послушной. Примете?

Вот тут я взорвался. Несколько минут я в довольно резкой форме высказывал всё что думаю о здешних обитателях, об их привычках и о борделе, созданном ими. Я не забыл помянуть близких и дальних родственников присутствующих (наверняка давным-давно почивших), а так же прародителя всех вампиров и оборотней.

Стефан морщился, как от зубной боли, Каттус сохранял хладнокровие, Фелисса хохотала. Выплеснув гнев, я уселся на кровать. Ладонь Фемеллы тут же оказалась на моём плече. Она улыбнулась:

— Злые, страшные монстры обидели бедного Гуло.

— Иди на…, — рявкнул я, и сразу понял, какую ошибку совершил. Её улыбка превратилась в стандартную гримасу уличной шлюшки.

— У тебя ещё хватит на меня сил? — почти простонала она. — Если я пойду?

Чёрт, в этой игре мне не стать победителем. Даже на ничью рассчитывать глупо. Последнее слово всё равно останется за рысью. Я промолчал.

На выручку пришёл Каттус.

— Фелисса, прекрати спектакль, — у него был низкий, хорошо поставленный голос. Мне показалось, что по профессии он адвокат. В пользу догадки говорили и дорогой классического стиля костюм, и строгий галстук, а также тщательно уложенные волосы и сама манера держаться. — Ты не перед камерой, и не в компании своих жеребцов.

— Дорогой, ты ревнуешь? — похоже, в своих играх его альфа не знала чувства меры. — А если это любовь? Ты не хочешь видеть меня счастливой?

— О любви и счастье поговорите в другом месте, пани, — что-то в голосе Стефана заставило рысь прикусить язык. Надолго ли?

Вампир кивнул Каттусу:

— Я попрошу вас, пан адвокат, — хм, я не ошибся, — пояснить нашему другу, что, контролируя его с Амандой контакт, я ни в коей мере не хотел оскорбить какие-либо чувства и нравственные устои. И уж тем более делал это не для удовлетворения каких-то низменных инстинктов.

Лицо Каттуса приняло выражение, с которым он, наверное, обычно выступает в суде. Оборотень откашлялся.

— Друг мой, — он говорил таким видом словно стоит перед полным залом, — позвольте полюбопытствовать, как давно вы являетесь ликантропом?

— Пятнадцать лет.

— Пятнадцать лет. Мы не столь долговечны, как Стефан и его, гм, соплеменники, а ваш стаж ликантропа, даже нельзя назвать юношеским. Вы едва ступили в пору отрочества, Гуло.

— А я в Совет Старейшин, как-то и не рвусь, — огрызнулся я. Фелисса негромко зааплодировала и послала мне воздушный поцелуй.