Гудериан

Сравнение между боевыми действиями, которые в 1941 году вела в России 2-я танковая группа, более известная как танковая группа «Гудериан» (солдаты гордились буквой «Г», нарисованной на бортах их машин), и которые вел в 1940 году во Франции 19-й корпус, говорит о.многом. В 1941 году в распоряжении Гудериана имелось пять танковых дивизий, но танков в них было в два раза меньше, чем в тех трех дивизиях, которыми он командовал в 1940 году, так что, фактически, танков в целом оказалось даже меньше, хотя это количественное уменьшение компенсировалось в качественном отношении – на смену легким танкам пришли средние. В то же время в России у Гудериана было больше пехотных формирований, некоторым в наступлении придавались подразделения штурмовых самоходных орудий. И все же во Франции 19-й корпус наступал на участке фронта шириной в 25 миль, а в России полоса наступления составляла около 100 миль. Кроме того, сопротивление французов носило спорадический характер и слабело день ото дня, а сопротивление русских, наоборот, крепло по мере продолжения войны, несмотря на некомпетентность их высшего командования, плохо распоряжавшегося своими численно превосходящими силами. Ни растянутая линия фронта, ни жестокое сопротивление противника не повлияло на манеру ведения боевых операций Гудериана. Он командовал группой так же, как ранее корпусом – находясь на фронте и используя радиосвязь. Даже плохое состояние русских дорог не могло помешать ему следовать сразу же за танками. Особенно доставалось штабу и водителям, валившимся с ног от усталости, но, подгоняемые командиром, продолжавшими путь, так как Гудериан всегда стрёмился держать ситуацию под своим личным контролем. Он то и дело попадал под огонь противника, но каждый раз каким-то чудом спасался. Однако сравнение пройденных расстояний демонстрирует огромную разницу между двумя кампаниями, даже если допустить, что советское руководство имело возможность жертвовать врагу гораздо большие территории, чем французское.

Во Франции 19-й корпус за 7 дней прошел 149 миль от Седана до Абвиля. Максимальный дневной переход равнялся 56 милям, причем в последний день кампании. В России 2-я танковая группа за 7 дней прошла 273 мили от Брест-Литовска до Бобруйска, максимальный дневной переход равнялся 72 милям и опять-таки в последний день. К 16 июля группа оказалась у стен Смоленска, пройдя 413 миль, несмотря на серьезное сопротивление русских и остановки по техническим причинам. В ходе этого стремительного продвижения группой армий «Центр» были захвачены большие трофеи, включавшие 2500 танков и 1500 орудий, причем львиную долю танков захватили танковые группы. Однако и пехота показала удивительные результаты, проходя пешком огромные расстояния, несмотря на пыль и сильную летнюю жару. Пехотные части все время стремились вдогонку моторизированным колоннам. Их задачей стала ликвидация значительных группировок противника, оказавшихся в немецком тылу после прорыва танков Гудериана и Гота. И опять умы высшего командования были озабочены дилеммой – как связать темпы наступления с темпами ликвидации обойденного врага, которого нужно было сначала блокировать, а затем, сжимая кольцо окружения, принуждать к сдаче в плен или уничтожать. Эта дилемма в России стояла гораздо острее, чем во Франции. Гудериан и Гот стремились наступать вне зависимости от того, как складывалась обстановка у них в тылу. Они рассчитывали обеспечить безопасность за счет движения и полагали, что хаос и паника, посеянные ими, с лихвой компенсируют всякие попытки разрозненных формирований противника вести боевые действия в тылу немецких войск. Ярко пылавший факел победы увлекал их вперед и ослеплял, не давая видеть происходящее позади. Однако, возродив прецедент, установленный во Франции, Гитлер вмешался и на этот раз и потребовал, чтобы Гудериан и Гот сомкнули армии у Минска, а не у Смоленска, как того желали Бок, Гудериан и Гот, хотя Гудериан признавал, что преодоление такого большого расстояния одним рывком таит в себе немалый риск.

27 июня приказ Гитлера был реализован, и в плотно сжимающееся кольцо окружения попало несколько сотен тысяч русских солдат. В «Воспоминаниях солдата» Гудериан пишет: «Были заложены основы для первой большой победы в этой кампании», но в письме к Гретель он гораздо более сдержан:

«Сегодня, после шести дней боев, пишу тебе первое короткое приветствие с известием, что у меня все хорошо. Мы находимся в глубине вражеской территории и, по-моему, достигли значительного успеха.

Тысяча благодарностей за твои добрые пожелания при отъезде и в мой день рождения и отдельное спасибо за васильки и маргаритки. Они доставили мне огромное удовольствие».

«Битва началась рано утром 22 июня там, откуда я ушел в 1939 году. Первый удар достиг внезапности и был сокрушителен. Вслед за этим последовало несколько напряженнейших суток, мы ели и спали урывками, когда придется, а для писем совсем не было времени…»

Далее Гудериан скорбит о потерях. В числе убитых оказалось и несколько близких ему офицеров.