Гудериан

В тот день Гитлер испугался успеха и поехал к Рундштедту, также всегда чего-нибудь опасавшемуся, чтобы сказать, что более важно гарантировать непрерывность удач меньшего масштаба, чем идти на такой риск, как прорыв к Ла-Маншу. Размах наступления Гудериана совершенно не соответствовал ограниченному понятию фюрера о мобильных операциях. Обеспокоенность Гитлера волной распространилась в ОКВ, иногда она принимала формы прямых распоряжений для конкретных армейских дивизий и возбуждала недовольство Гальдера, который в то утро был полностью удовлетворен тем, что не существует какой-либо опасности. Гальдер оценивал ситуацию с той же проницательностью, что и командиры передовых частей, и не менял своей точки зрения в последующие дни, когда в настроении Гитлера и его приближенных происходили резкие перепады, от эйфории и безграничной самоуверенности к депрессии и унынию.

Браухич, однако, одобрил решение Рундштедта остановиться и сделал это почти в то же самое время, когда Лист, уполномоченный Рундштедтом, опять ослабил поводок на ошейнике Гудериана. В тот же вечер Гальдер убедил Гитлера, что пока все идет хорошо. Тормоза опять были ослаблены, но прецедент остался. С этого времени Гитлер изводил Рундштедта своим назойливым вниманием. Рундштедт, и без того привыкший гнуться перед начальником, делал это всякий раз, стоило фюреру лишь слегка нахмурить брови. Случаи же, когда Рундштедту изменял его кроткий нрав, и он осмеливался перечить фюреру, бывали крайне редки.

В тот момент, когда старшие германские военачальники занимались выяснением отношений в тылу, произошло событие, оставшееся почти незамеченным. Во всяком случае, Клейсту о нем, наверняка, не сообщали, а в штабе 19-го корпуса ему не придали особого значения. Зато впоследствии роль этого события в истории танковых сражений была непомерно преувеличена. Быстро двигаясь по дороге из Лаона, французские танки – батальон танков типа В1 и два батальона легких танков – ударили в левый фланг 1-й танковой дивизии. Это были передовые части 4-й французской бронетанковой дивизии под командованием Де Голля, еще находившейся в стадии формирования. Де Голль был назначен командиром дивизии менее чем за неделю до этого. Понимая, как и Гудериан, что все спасение в скорости, он атаковал Гудериана во фланг в надежде, что ему попался плохо защищенный тыл дивизии. Однако совершенно случайно, благодаря приказу Клейста остановиться, там оказались боевые части. Все же атака французов не была совершенно безуспешной. Легко вооруженные немецкие части были отброшены, и в 16.00, когда Гудериан разговаривал с Листом всего лишь в нескольких милях от места боя, французы ворвались в Монкорне. Создалась угроза для колонн автозаправщиков. Но в этот момент атака французов захлебнулась, не будучи обеспеченной пехотой и артиллерийской поддержкой, а также по причине нехватки горючего. Сопротивление немцев возросло, и французские танки повернули назад, преследуемые люфтваффе. Один танк был уничтожен. После войны продеголлевская пропаганда постаралась раздуть этот частный, незначительный успех французских сил, но, в действительности, если эта атака и вызвала какое-то беспокойство у немцев, то только в штабе 1-й танковой дивизии.