Губернатор

– Плохо, – признался он. – Мои родственники не понимают, в чем дело, а отец считает, что в Варшаве достаточно поляков, чтобы защитить город. Вы тоже считаете, что наполовину испанцу, как я, не следует идти в армию? – вызывающе спросил он.

Рудницкий снова вздохнул, на этот раз мысленно. Было заметно, что Вилланова сам не знает, чего хочет. Ничего удивительного в таком возрасте! А может, он просто ищет свое место в жизни? Потому что он мог бросить работу в аптеке в любое время, никому ничего не объясняя.

– Извините, – пробормотал Вилланова, нарушая затянувшееся молчание. – Я не должен был вас обременять, у вас и своих проблем хватает. А моя ситуация довольно специфическая.

– Совсем нет, – с раздражением сказал алхимик. – Моя мать была шведкой.

– Правда?

– Правда. Отец принимал участие в Восстании 1863 года, а среди предков моей матери были берсерки из Блекинга. По крайней мере, она так говорила, – добавил он с улыбкой. – Лишь через много лет я узнал, что значит слово «берсерк».

– Тогда вы меня понимаете!

– Твои чувства – да, а желание вступить в армию – нет, – сказал Рудницкий.

– Почему? – Вилланова нахмурил брови.

– У тебя есть военный талант?

– В смысле?

– Ты умеешь стрелять, занимался фехтованием?

– Нет, но я пройду обучение. Здесь ничего трудного, у меня хорошее зрение и физическая форма.

– Хорошо, выйдем во двор, – предложил алхимик.

– Зачем?

– Увидишь, – сказал Рудницкий.

Возле новой колотушки (Оконёва потребовала заменить ту, что сломал Самарин) стоял вкопанный в землю столб с продырявленной, как сито, мишенью. Алхимик полез в карман и вытащил пилочку для ногтей и блокнот.

– Расстояние небольшое, поэтому будем стрелять в маленькую цель, – сказал он.

Рудницкий подошел к мишени и прибил пилочкой вырванный из блокнота листок.

– Ну не такое и небольшое, – оценил Вилланова. – Добрых пятнадцать метров.

– У тебя же хорошее зрение и физическая форма, – напомнил Рудницкий. – Я буду стрелять первым.

Алхимик встал, расставив ноги и взяв револьвер двумя руками. Испуганные выстрелами птицы взлетели, а разорванная пулями страница упала на землю.

– Все в цель! – воскликнул Вилланова.

– Уверен, и ты хочешь попробовать.

– Вы всегда носите при себе оружие?

– С тех пор как меня хотели убить. А сейчас стреляй по моей команде, – сказал Рудницкий, прикрепляя еще один листок. – Готово!

Парень нервно нажал на курок, и дуло револьвера подпрыгнуло. Ни одна из трех пуль не попала в мишень, не говоря уже про страницу из блокнота.

– Как видно, воин из тебя никакой, – прокомментировал алхимик. – Решение, конечно же, за тобой, я даже могу порекомендовать тебя знакомому поручику, но я не скрываю, что, по моему мнению, это будет пустая трата времени. Поскольку из тебя жалкий солдат.

– Я хотел хоть что-то сделать для своей страны! Поскольку я больше связан с Польшей, чем с Испанией.

– Делай, но с умом. В желающих не будет недостатка, но я волнуюсь о другом, например о деньгах и медикаментах. Тут ты можешь принести больше пользы, – заявил Рудницкий.

– А вы? Вы мне поможете?

Алхимик зарядил оружие и спрятал его.

– Я отправился в анклав не только из-за первичной материи, – неохотно признался он. – Как и в Петербурге, у нас тоже что-то начинается. И если будет нужно, я помогу и деньгами, и лекарствами. Но достаточно об этом. Даю тебе время до завтра, поскольку мне нужно знать, начинать ли искать другого помощника.

– Не начинать, – ответил Вилланова. – Вы переубедили меня.

* * *

Его разбудил настойчивый стук. Рудницкий какое-то время не держал личную прислугу, если только за таковую не считать служанку. Вопреки просьбе Анастасии, он не нанимал даже камердинера, а персонал «Пристанища» не имел права входить в его апартаменты без позволения. Тем не менее кто-то колотил кулаком в дверь его спальни, игнорируя запрет и ночное время.

– Иду! – буркнул Рудницкий, неохотно поднимаясь с кровати. – Ну что такое? – рявкнул он, останавливаясь на пороге.

Незваным гостем оказался один из людей Анквича по фамилии Маевский. Взволнованное выражение лица и кровь на манжетах белой рубашки свидетельствовали о том, что он побеспокоил работодателя не без причины.

– Какая-то женщина привезла на дрожках барышню Викторию, – доложил он. – Она без сознания – кажется, внутреннее кровотечение.

Сон слетел мгновенно.

– Известно, что случилось? – быстро спросил он.

– Нет. Та девушка бормочет, что на нее напали, но у меня не было времени ее допросить. Я сразу же побежал за вами.

– Перенесите Викторию в лабораторию на большой стол! – приказал алхимик. – А ту женщину задержите.

Тихо выругавшись, он вытащил из шкафа сумку с медикаментами и в пижаме побежал в лабораторию. Проблема была не в состоянии Виктории, а в том, кем она была. Что если Кинжальщики обвинят Рудницкого в нападении на девушку? Или в том, что он не смог ей помочь?

Когда он вошел в лабораторию, Виктория уже лежала на столе, а Маевский подкладывал ей под голову собственный пиджак. Из носа и ушей девушки текла кровь.

– Нож! – потребовал Рудницкий.

– У меня только швейцарский перочинный…