Губернатор

– Ну что ж, в таком случае приготовим план действий. Я сам возглавлю…

– Исключено! – прервал его Брусилов. – То, что касается организационных вопросов, – это полная ваша свобода, но нет и речи о том, чтобы вы рисковали собой на передовой.

– Почему это? До этого времени, если я и не воевал вместе со своими солдатами, то всегда был вблизи подразделения.

– Как и каждый хороший командир, – согласился с ним Брусилов. – Но не в этот раз. Как я уже говорил, я верю в видения вашего Анвельта. Поэтому возможны два варианта: или мы несем большие потери, но это не изменит ситуацию, или преимущество врага будет настолько очевидным, что мы прекратим военные действия. И во втором случае вы будете вести переговоры с поляками.

– Но я не дипломат.

– Зато вы родственник Олафа Рудницкого. Это ваш кузен, правда?

– А при чем тут он? Он никогда не принимал участия в политике.

– Он и сейчас не принимает в ней участия. По крайней мере, официально. Но я знаю из достоверного источника, что он несколько раз встречался с правительством Варшавской Республики.

– Может, они спрашивали его мнение? – неуверенно произнес Самарин. – Олаф – известный маг и алхимик.

– Возможно. Только это ничего не меняет, не важно, сотрудничает ли ваш родственник с ними как консультант или принимает активное участие в работе Временного правительства, так или иначе он поддерживает с ними контакт, и его заслуги перед империей не имеют значения. Если дойдет до переговоров с поляками, нашим дипломатам легче будет разговаривать с кем-то, кто доказал, что заслуживает доверия, ну и не проявит излишней русофобии. И я не думаю, что поляки будут иметь что-то против, если мы попросим, чтобы он вошел в состав делегации. Из того, что нам известно, он пользуется всеобщим уважением. Но оставим этот вопрос, сейчас у нас другие важные темы. У вас есть какие-то замечания по поводу наступления?

Самарин положил на стол толстую картонную папку.

– Конечно.

Судя по поведению Брусилова и вежливому, но безапелляционному отказу, не было смысла настаивать на участии в штурме.

– Прежде всего, мы понесли огромные потери.

– Генерал Якимов заверил меня, что мы потеряли самое большее полторы тысячи солдат убитыми и три тысячи ранеными.

– Согласно очень приблизительным подсчетам, господин генерал в несколько раз занизил эти данные, – проинформировал с холодной злостью Самарин. – Мой заместитель, полковник Матушкин, посетил близлежащие госпитали. Вот результаты, – он пододвинул папку.

Брусилов прищурился – похоже, очки он не признавал – и углубился в изучение.

– Это не могло не повлиять на настроения солдат, – сказал он через минуту.

– Повлияло, – заверил Самарин. – Госпитали переполнены, не хватает лекарств, а особенно обезболивающего. Боевой дух солдат упал.

– Ваша жена убедила меня собрать запас медикаментов, я сейчас же отдам приказ, чтобы их разделили между госпиталями и пунктами «Скорой помощи». Откуда у нее такие познания в этом?

– Какое-то время она работала медсестрой. Ее наградили орденом Святой великомученицы Екатерины, – с гордостью ответил Самарин.

– Она полька, да?

– Да.

– Это хорошо. Дополнительный фактор, который вызовет доверие к вам в глазах поляков. Если что, – добавил он. – Хотя будем надеяться, что до этого не дойдет. Это все?

– Нет. Есть еще одна проблема: Кинжальщики. Это тайная организация, фракция ПСП. В свое время им удалось покушение на генерала Скалона. Они не маги и тем более не адепты, однако владеют определенными… способностями. Прежде всего, огромными боевыми способностями. Один Кинжальщик справится с десятью солдатами, и это не метафора, – предупредил Самарин.

– И сколько их?

– Трудно сказать, не меньше чем несколько десятков, но не больше нескольких сотен. К сожалению, в этом вопросе у нас точной информации нет, это довольно секретная организация.

Брусилов кивал и крутил в пальцах перо.

– Проблема, – сказал он. – И как вы оцениваете вооружение поляков?

– Действия до этого времени доказывают, что у них достаточно артиллерии, не исключая тяжелых гаубиц. Несколько самолетов и бронепоезд.

– Что?!

– Тяжелый немецкий Panzerzug.

– Этого нам только не хватало, – буркнул под нос Брусилов. – А немцы, как вы думаете, будут поддерживать поляков?

– По информации, добытой агентурой нашей разведки, между поляками и немцами не существует никаких конкретных договоренностей, – осторожно ответил Самарин. – Мне кажется, немцы оставили в Варшаве боеприпасы, которые и так было трудно эвакуировать, в надежде, что город будет защищаться. Ну и позволили создать Полиш Вермахт.

– Бронепоезд было тяжело эвакуировать?

– Бронепоезд – это загадка, – признал Самарин. – Не исключено, что немцы будут поддерживать поляков боеприпасами и в будущем, даже если и не планировали этого. Для них это идеальная ситуация – Варшава оттягивает на себя часть наших войск. Им тоже мешает независимость Польши, но они все равно потеряли эти территории.