«Ну, как сработает команда на земле?» – задался вопросом Марковцев. Катя и Хусейн с воздуха видели на земле три машины спасателей, а он и Адам – только две. Нетерпение проявил Тувинец и, не дожидаясь приземления командира группы, рванул на поиски контейнеров. Сергей поиграл желваками и, вынув мобильник, выбрал из списка номер Тувинцева; в нем зародилось подозрение: заработает ли связь. То были отзвуки с борта глухонемого самолета.
– Здесь нет сотовой связи, – услышал Марк голос Игоря.
– Чего?
– Здесь телефон не берет. – Игорь отчего-то опустил глаза, как будто представлял здешнего оператора, и вынул из кармана рацию.
– Тьфу! – чертыхнулся Марковцев. Он и забыл, что связь между участниками операции на земле будет осуществляться посредством раций, в симплексном режиме: нажал на кнопку – говори, отпустил – слушай. На этот случай у каждого, включая пилотов, имелись переносные радиостанции.
Наконец Сергей услышал голос старшего поисковой группы. Он звучал прерывисто, возбужденно, взахлеб, будто он не чаял выбраться из подводного плена и вот всплыл. Или же вдруг уподобился прозревшему из Евангелия.
– Оба контейнера рядышком, как два яичка. Третий чуть дальше. Марк, они в нескольких сотнях метров от меня! Нужно забрать их. Пока…
Это место было удобно как для команды Марковцева, так и для тех, кто вскоре начнет на них охоту. Хотелось бы побыстрее убраться отсюда.
– Мы не за грибами свалились с неба, – вспылил Марк. – И прежде всего мы – команда. – Рвения командира спасателей он не оценил. Тот находился ближе к основной группе, чем к грузу, тем не менее на уме у него были только деньги. Сергей подстегнул его: – Быстро к нам!
В его плане зияла брешь, о которой он, конечно же, знал, но вопрос этот был как бы сбалансирован: он и Катерина Майорникова представляли две стороны группы, которая изначально была разделена пополам. Что касается своего человека в группе спасателей, то такового не было по той причине, что Марковцев не мог разорваться. Мог бы найти еще одного, а может быть, пару человек, натурально приставить их к спасателям. Только качества такому ходу, который он окрестил «лишний рот», не прибавилось бы.
– Ты еще не в пути? – он продолжал стегать Тувинца.
– Уже еду, – ответил он.
И в подтверждение этому Марковцев услышал рокот двигателя – не из-за поворота или леска, – он раздался из рации. Тувинец не отжал клавишу, словно демонстрировал повиновение: на, подавись. На что Марк не мог не присвистнуть. Его голова не компьютер. Он мог предвидеть подобную ситуацию, наверное, с легкостью, но не хотел знать этого наверняка, как факта. Причина была более чем простой. Если учитывать все, не беря в расчет везенья, удачи, азарта, желанья, всего того, что не поддается цифровому исчисленью, то не стоит дергаться, а просто сидеть у телевизора и тихо завидовать киношным героям. И на всех планах можно было ставить резолюцию «Безумство». Раньше это сидело у Марка в подкорке, а теперь вылезло наружу. Не сразу, но с годами он стал осторожным. А может быть, это время, которое он провел в бездействии, сыграло свою роль. Когда-то у него был свой дом в Греции, свой сад, независимость. Он не долго пользовался этими благами, но очень рассчитывал, что мирная жизнь опустилась на него в виде благодати божьей. Лишь потом, когда у него не осталось ничего, кроме Родины, он призадумался, засомневался в себе. За границей он бы не вытерпел и года. Пусть не он сам, но очередная авантюра нашла бы его. Как и в этот раз. И имя ей было – Катерина. Она стала очередным проводником в прошлое. Взяла его за руку и показала до слез знакомые места и лица, заставила снова почувствовать сладкий вкус риска, смешанного с капелькой случайного успеха. Случайного, но не сомнительного.
Ему изначально не понравилось предложение Адама, которое поддержали другие: сжечь парашюты сразу после приземления, уничтожив следы. Сергей настоял на том, чтобы закопать парашюты. Во-первых, дым – такая штука, что его видно издалека. Какой-нибудь залетный мог заметить его. Плюс контейнеры: их не сожжешь. В них с легкостью можно было переждать пожар в лесу. Поэтому по приказу Тувинца его люди подготовили яму, в которой и должны были пропасть все следы. Он распорядился выкопать ее в полутора-двух километрах от шоссе.
Парашюты пилотов к этой минуте были собраны. Марковцев скривился. Ему всегда было не по душе комкать купола, как грязную рубашку. Не раз приходилось это делать, будучи заброшенным в тыл либо условного, либо реального противника. Один слой земли, другой, и вот купол, на котором ты совершил прыжок, исчезает из виду. Но еще ни разу ему не приходилось сжигать парашюты.