Грубиян на одну ночь

Колени и бедро окатывает порцией ни фига неостывший кофе.

– Блять! – вскакиваю, морщась и тряся ладонью, с которой на пол капают горячие капли.

– Оуу… – прикрывает рукой губы и распахивает свои потрясающие глаза.

Отряхиваю джинсы, чертыхаясь.

– Большие мальчики не плачут? – наблюдает за мной, отодвигаясь от залитого кофе стола.

– Плачут, – гаркаю. – Когда яйца дверью прищемит.

– Берегите яйца, капитан Стрельцов, – советует ехидно.

Вскинув на нее глаза, хватаю с соседнего стола стопку салфеток.

Складывает на груди руки, изображая скуку.

Пихнув ногой стул, направляюсь к туалету. Попавшийся на входе под ноги мужик шарахается, пропуская меня вперед.

Помыв руки, швыряю горсть салфеток в ведро. Когда выхожу в торговый зал, понимаю, что меня хорошенько поимели, потому что за столом никого, и мелькнувшие желтые шашечки такси за окном намекают на то, что меня поимели дважды.

Глава 7

Марго

– Капучино?

Беру возникший на столе кофейный стакан и отрываю глаза от монитора.

– Спасибо, – растягиваю губы в улыбке, адресуя ее пространству и своему новому оператору Матвею.

Парень беззастенчиво пялится, ну просто нахрапистая милашка. Из той категории, которая по всем карманам раскладывает презервативы на всякий случай. Кажется, я должна донести до него, что не трахаюсь с двадцатидвухлетними подчиненными. В последний год своей жизни я вообще утратила желание “трахаться”. Я утратила интерес к мужикам и их гениталиям, с которыми они так носятся. Наверное, это дерьмовый признак – в двадцать девять расхотеть всех мужиков.

Возникшую в горле горечь запиваю кофе.

Пристроив бедро к краю стола, Матвей поясняет:

– Там на площади открыли фудтрак. Ну, типа кафешка на колесах…

– Я знаю, что такое фудтрак, – делаю глоток из принесенного им стакана, проваливаясь в календарь телефона.

По шее стекает капля пота. Беру настольный календарь и обмахиваюсь. Платье липнет к телу. Кондиционер сломался. Бардак. В офисе сонное царство и общее желание  – сдохнуть от духоты.

– Ты ведь капучино пьешь?

Не помню, когда мы перешли на “ты”.

– Иногда.

– Так… какие у нас сегодня планы? – меняет он тему.

– Десять утра, Матвей, – поясняю ласково. – Пока никаких.

– Да уж, – посмеивается он. – В городе скука смертная, не Москва. Ничего не происходит.

– Тебе так кажется, – заверяю его.

Как бы то ни было, в городе мне никогда не было тесно, а восьмилетний опыт работы в журналистике научил, что всегда что-то где-то происходит. Главное это продать.

– Маргарита Максимовна… – за спиной Матвея вырастает Степан, офисный водитель.

Ура!

Запыхавшись, кладет на стол ключи и документы от моей машины.

– Вот… Все сделал. Машину забрал. Припарковал прямо у входа…

– Степочка, – мурлычу. – чтобы я без тебя делала! Буду должна…

– Ну что вы, Маргарита Максимовна, – краснеет еще больше. – если что надо, только скажите.

Послав ему благодарную улыбку, сгребаю в сумку ключи и документы.

– И… это… – застенчиво лепечет Степа. – Отличный выбор.

– Спасибо, – бормочу.

Отличный выбор, чтобы встряхнуть мое “любимое” болото.

– А что с машиной? – тянет Матвей.

– Ничего, – отрезаю, не желая вдаваться в подробности того, почему моя машина два дня подпирала забор Влада Калинкина.

Во-первых, мне некогда было ее забрать, а во-вторых…

Прикрыв глаза, делаю медитативный вдох.

Просто в задницу все. Безмозглого капитана Стрельцова туда же.

Здоровенный неотесанный чурбан. Кретин.

– Да? – срываю с рабочего телефона трубку.

– Зайди, – слышу отрывистую команду.

Положив на место трубку, встряхиваю прилипшие к затылку волосы и встаю из-за стола.

Две минуты спустя вхожу в приемную гендиректора городского телеканала, отвесив его секретарше слащавое “доброе утро”.

– Садись, – шевелит губами Миллер, указывая подбородком на стул.

Рассевшись в своем кресле, мой руководитель прижимает к плечу ухом телефонную трубку.

Обойдя трехметровый стол для переговоров, опускаюсь на стул и кладу ногу на ногу.

Охлажденный кондиционером воздух его “апартаментов” посылает по моей влажной коже мурашки. Скользнув глазами по широким мужским плечам, одетым в белую рубашку, отворачиваюсь к окну.

Годы Дмитрия Миллера не испортили. Выглядит отлично.

Глубоко, где-то очень глубоко в сердце сжимается капризный участок. Тот, который отвечает за память, видимо.

Полгода назад, когда Дмитрий Миллер объявился в редакции в качестве нового гендира, меня чуть не стошнило прямо на стол.

В восемнадцать мы с ним трахались везде, где приспичит. В основном на заднем сидении его пижонской тачки. Я была влюблена, он говорил, что тоже. А потом он сходил в армию, вернулся и женился на моей подруге. С тех пор у меня нет подруг.

Сейчас Дима – глава семьи, красавец-мужик и успешный руководитель. Лена рожает ему так, будто один год без беременности – это потраченное без пользы время.

В очередной, сто пятидесятый раз в своей жизни, я желаю им обоим идти все в ту же задницу. За что ненавижу себя, так это за то, что десять лет спустя мне все так же больно. Но еще больше я ненавижу себя за то, что мой идиотский мозг любит раздумывать о том, что было бы, если…

Если бы это была не она, а я.

Какой могла бы быть моя жизнь, если…