Грозовое Облако

— Выдвинув тебя первыми, — проговорил он, — мы получаем преимущество: мы можем видеть реакцию других, и, может быть, они себя выдадут.

— И если бы тебя не выдвинул Константин, — вмешался в их беседу серп Мандела, — то это сделал бы я.

— Или я, — сказал серп Твен.

— Так что, как видишь, — произнес Константин с удовлетворенной улыбкой, — тебя все равно кто-то бы да выдвинул. Я просто хотел получить стратегическое преимущество.

— Но я не желаю становиться Верховным Клинком! Всю жизнь я успешно уклонялась от этой чести! — воскликнула Мари. Тут ее взгляд упал на серпа Меир, стоявшую рядом, но не принимавшую участия в дискуссии.

— Голда! — обратилась к ней Мари. — А почему не ты? Ты всегда отлично знаешь, что сказать, как мотивировать людей. Из тебя получился бы великолепный Верховный Клинок!

Серп Меир вскинула руки:

— О небо, только не это! Со словами я обращаться умею, но с толпами — нет. Если моя историческая покровительница была сильным лидером, это еще не значит, что и я такая же. Я с удовольствием буду писать тебе речи, но не более.

Лицо серпа Кюри, всегда такое бесстрастное, сейчас выдало ее — на нем появилось совершенно не характерное для Мари страдальческое выражение.

— Поступков, совершенных мной в молодости — тех самых, за которые народ меня превозносит, — с лихвой хватит, чтобы дисквалифицировать меня как претендента на эту должность!

Серп Константин рассмеялся:

— Мари, если бы нас всех судили за поступки, в которых мы больше всего раскаиваемся, на свете не нашлось бы человека, достойного подметать улицы. Ты самый подходящий претендент, и пора бы тебе признать этот факт.

• • •

Переполох в зале заседаний не испортил серпам аппетита. Скорее наоборот — они накинулись на еду с еще большей жадностью, чем обычно. Анастасия бродила по ротонде, пытаясь определить температуру в обществе. Серпы нового порядка шушукались, выстраивая интриги и планируя подвохи, но тем же самым занималась и старая гвардия. День не закончится, пока не выберут нового Верховного Клинка — потому что Орден вынес надлежащие уроки из злоупотреблений смертного времени. Выборы надо провести как можно скорее, до того, как все обозлятся и окончательно опротивеют друг другу.

— Он не наберет нужного количества голосов, — так все судили о Ницше. — Его поддерживают только потому, что никого лучше у них нет.

— Если Кюри выиграет, — сказал серп Моррисон, от которого Анастасии, кажется, было не сбежать, — ты станешь одним из ее серпов-помощников. Отличная должность, очень влиятельная!

— Я, во всяком случае, буду голосовать за Кюри, — произнесла серп Ямагучи, все еще в приподнятом настроении после утреннего поощрения. — Из нее выйдет Верховный Клинок получше Ксенократа.

— Я это слышал! — рявкнул Ксенократ, раздвигая беседующих своим массивным телом, словно дирижабль. Ямагучи помертвела, но Ксенократ лучился довольством. — Да ладно, расслабьтесь! — сказал он. — Теперь вы не мне должны угождать, а кому-то другому!

Верховный Клинок, похоже, впал в эйфорию, наконец получив возможность сообщить коллегии весть о своем новом назначении.

— И как нам теперь положено к вам обращаться, Ваше превосходительство? — спросил подлиза Моррисон.

— К Великому Истребителю следует обращаться «Ваше высокопревосходительство». — Ксенократ сиял, как первоклассник, принесший домой табель с отличием. Кажется, слухи говорили правду — он все-таки превратился в малолетку.

— Вы уже поговорили с серпом Константином? — спросила Анастасия, и Ксенократ слегка сник.

— Я, знаете ли, держался от него на некотором расстоянии, — проговорил он, словно бы доверительно обращаясь к одной Анастасии, но достаточно громко, чтобы слышали все окружающие. — Уверен, он хотел обсудить со мной последние новости о вашем старом друге Роуэне Дамише, но мне эта тема неинтересна. Пусть о нем болит голова у нового Верховного Клинка.

Упоминание о Роуэне Анастасия ощутила как скользящий удар, но не подала виду.

— Вам следовало бы поговорить с Константином, — сказала она. — Это важно.

И, чтобы он не отвертелся, Анастасия поманила Константина. Тот сразу же подошел к ним.

— Ваше превосходительство, — обратился он к Ксенократу (потому что тот пока еще не стал «высокопревосходительством»), — мне необходимо знать, кому вы рассказывали о вашем новом назначении.

Ксенократ оскорбился такой возмутительной инсинуацией.

— Никому, конечно! Выборы нового Великого Истребителя — дело в высшей степени секретное!

— Понимаю… А вас никто не мог подслушать?

Ксенократ не ответил сразу, и они догадались, что он чего-то не договаривает.

— Нет, — сказал он. — Никто.

Константин молча ждал, пока Верховный Клинок не расколется.

— Сказать правду, новость пришла во время одного из моих званых обедов, — наконец признался Ксенократ.