Грозный. Особый район

“Ночь с 31 января на 1 феврали началась во взводном опорном пункте, как обычно. Наблюдатели, проинструктированные командиром взвода, добросовестно вглядывались в темноту, разрываемую раз в пятнадцать минут осветительным снарядом. (Уменьшить интервал мешал недостаток в такого рода боеприпасах. Это в итоге сыграло на руку прорывающимся боевикам, — Авт.) Пытались вслушиваться в темноту, но периодически заводились БМП, танк и “Урал” с установленным на них ЗУ-23-2У для подзарядки АКБ (аккумулятора ных батарей. — Авт.) и ничего не было слышно. А в это время боевики уже втягивались в стык между полками. Когда высоко в небе вспыхивал осветительный снаряд, боевики ложились на землю и сливались с местностью. Как только свет гас, они подымались и шли вперёд. Уже начали подрываться первые боевики, но наблюдатели не слышали слабых звуков взрывов мин ПФМ. В 23.30 к командиру взвода старшему лейтенанту Александру П., в землянку зашёл наблюдатель и доложил, что большое количество боевиков двигается по полю в сторону Алхан-Калы. Командир взвода и командир роты выскочили в траншею и в ночной прицел стали вглядываться в темноту. В зелёном свете ночника поле на большом пространстве как будто шевелилось от множества боевиков. Боевики пока находились на участке первого минного поля. Они были совсем близко: в трёхстах-четырёхстах метрах от позиции взвода. Первыми открыли огонь мотострелки: командир взвода очередями трассеров указал, куда надо стрелять. Через несколько минут открыли огонь и расчёт зенитной установки и танк. А ещё через несколько минут огонь миномётной батареи и второго дивизиона первым же огневым налётом нанёс поражение боевикам. Сразу же о боевиках было сообщено командирам батальона и полка. Командир полка подполковник Андрей У. поднял по тревоге командный пункт полка, взял с собой танк, взвод разведчиков и КШМ из роты связи и убыл на участок прорыва. Перед убытием командир полка приказал отправить во взводный опорный пункт из первого батальона один мотострелковый взвод, три автоматических гранатомёта АТС и 23-мм зенитные расчёты”.

Все, кто находился в это время на взводном опорном пункте, вели непрерывный огонь из всех видов оружия по боевикам. Это напоминало сюрреалистическую картину: темноту ночи разрезали вспышки автоматных очередей и огненные сполохи выстрелов из автоматических гранатометов, танков и зенитной установки. В свете ракет, осветительных мин и танковых прожекторов было хорошо видно, как на минном поле подрывались боевики, а на место упавшего в грязный снег тут же вставал другой. И тоже падал, сраженный пулей или осколком. Вся эта кишащая, избиваемая огнем из автоматического оружия, артиллерии и танков копошащаяся масса упорно ползла в сторону Алхан-Калы, Запас осветительных ракет кончился быстро. Осветительные снаряды тоже оказались на исходе. Когда бой был на пике, боевики поняли, что, не уничтожив взводный опорный пункт, им прорваться не удастся. Будто по чьей-то команде несколько сотен боевиков повернули и двинулись на взводный опорный пункт, Это была атака отчаяния. Но она захлебнулась. Сыграла свою роль зенитная установка, которая била непрерывными очередями по наступающим бандитам до того, что ее стволы опасно раскалились, а солдаты с трудом успевали подтаскивать короба с боеприпасами. Боевики повернули обратно, оставив на подступах к опорному пункту десятки трупов.

Единственным выходом для себя боевики посчитали русло реки Сунжи. Они прыгали в ледяную январскую воду, пытаясь таким образом уйти из-под обстрела. Но берег и дно реки были также напичканы минами. Боевики подрывались, тонули, их тела уносило течение, но некоторым удалось все же уйти в село. Вскоре к месту прорыва подоспели мотострелковый взвод, расчёт зенитной установки, три расчёта АГС, которые сразу же включились в бой. Выходя на изгибе реки на берег, они снова попали под кинжальный огонь и вновь вышли на очередное минное поле. Снова начали греметь взрывы. Здесь ряды боевиков поглотил настоящий хаос, среди них началась паника, остатки дисциплины рухнули, и они стали спасать свои шкуры, буквально перелезая через своих подельников, лишь бы вырваться из этой долины смерти.

Борис Цеханович завершает свой рассказ: