Грозный. Особый район

Минуты через две в класс заскочили двое или трое боевиков, не помню, схватили меня, повели к своим. Завели в класс. Везде “духи”. Все в белых маскхалатах — видно, здорово к бою готовились, экипировались отлично. Один из них ко мне подошел, нож к лицу поднес и говорит: “Уши тебе, что ли, пообрезать?” А мне уже все равно, что дальше будет. Страх куда-то улетучился, да еще и несколько трупов боевиков на полу увидел. Наверное, моя работа. Ну, думаю, все — хана мне. Вот тогда будто все у меня прояснилось — терять-то ведь уже нечего. Правой рукой в кармане гранату нащупал. Я-то в горячке о ней совсем забыл. А тут словно рефлекс сработал. Решил, взорвусь, так взорвусь, все лучше, чем с отрезанной головой лежать…

Чеку я осторожно выдернул. Одним указательным пальцем. Сколько потом пытался повторить этот способ не получалось. Они щелчка не услышали. Стояли вокруг меня, совещались, что со мной делать. А я в это время вытащил гранату и подкинул вверх прямо над ними. Они в ступор какой-то впали, а я бросился прочь. Зацепился за какой-то гвоздь, упал. Сразу взрыв. Я вернулся — смотрю боевики мертвые лежат, их по стенам размазало, схватил автомат, разгрузку и побежал в другой класс. Там в дырку в полу залез — какая-то вентиляционная шахта была — и пополз под деревянным настилом. Получилось аж в соседний класс доползти. Боевики заметили, куда я вбежал, потому что через несколько минут там стали взрывы раздаваться. Они гранатами комнату закидывали. Я оглох совсем. Дышать нечем. Потерялся и во времени, и в пространстве.

Не знаю даже, долго ли я в таком состоянии был. Но потом очухался и снова пополз по тоннелю этому — гляжу, ноги в кирзовых сапогах, а потом еще одни — в кроссовках. Сразу насторожился — свои или бандиты? И тут сквозь туман слова русские услышал. Да и голос вроде знакомый это Серега Ярин оказался. Я его зову, а он не может понять, откуда голос доносится. Он подумал, что тут где-то под полом боевик укрылся и стал стрелять. Слава богу, не попал. Пришлось на чистом русском языке ему объяснить, чтоб он не дурил. В общем, еле вытащили меня из дырки этой. Они, оказывается, меня искали. Слышали взрывы. Видели и тот взрыв моей гранаты, который несколько боевиков уложил. Думали, что я в плен к боевикам попал.

А скоро к школе наши подошли, подкрепление. Выбили боевиков и положили их там немало. Как мы потом узнали, это был отряд, что-то типа спецназа басаевского. Поэтому у них и маскхалаты были, и вооружение отличное, и, кстати, одеты они были в камуфляжную форму. Они рассчитывали на внезапность, на свой опыт. Но и мы к тому времени тоже повоевали немало”.

Подкрепление подошло вовремя. Когда полковник Груднов окончательно разобрался в ситуации, он принял решение немедленно перебросить на правый берег Сунжи для помощи державшим оборону в школе нальчикцам подразделения 8-й бригады, усиленные гранатометчиками 255-го мотострелкового полка, расчетами АГС-17. Сам отправился вместе с резервом. Заняв позиции возле обоих зданий и закрепившись на первом этаже в не захваченном бандитами левом крыле русской школы, подоспевшие на помощь бойцы обрушили на бандитов всю мощь огня. Это был бой, что называется, окно в окно. Боевики пытались отстреливаться, но вскоре поняли, что еще несколько минут — и они все останутся здесь в школе навсегда. Побросав своих убитых, уцелевшие бандиты вырвались из школы. И пока они отходили в частный сектор, по ним также велся интенсивный огонь. Басаевский отряд понес значительные потери. Хотя еще сутки назад он рассчитывал совсем на другое. К сожалению, с собой боевикам удалось увести трех захваченных ими ранее военнослужащих бригады.

Вспоминает Роман И., в 1999–2000 гг. командир 2-й роты 8-й бригады оперативного назначения внутренних войск, капитан:

“И вот подошел резерв во главе с комбатом. Мы со второго этажа закидывали боевиков гранатами, я стрелял “черемухой”. То есть боевики чего только не наелись — из гранатометов по ним стреляли, с АГС-17 по ним стреляли, слезоточивым газом травили.

Рядовой Раис Мустафин. Интервью после боя. Январь 2000 года