Грозный эмир

Столь скорое и благополучное решение проблемы повергла Этьена в оторопь, он попробовал даже отказаться от столь ценного подарка, но Сен-Валье только засмеялся:

– Бери и владей, юноша. Не хватало еще, чтобы сын благородного Этьена де Гранье жил в лачуге. А от Венцелина не убудет. Борон фон Рюстов один из самых богатых людей не только здесь на Востоке, но и в Европе. От короля ты таких подарков не дождешься. Уж очень он прижимистый человек, наш дорогой Болдуин.

Раулю де Музону предстоял весьма непростой разговор с бароном де Санлисом и его напористыми союзниками. Хитроумный Ги спал и видел, как вернуть расположение графа Боэмунда, который после смерти матери, стал еще более недоверчивым и замкнутым. Музон имел все основания полагать, что благородной Констанции помогли покинуть этот мир те самые люди, с которыми он собирался вести переговоры, но это его не остановило. В конце концов, Санлис хлопотал не только о своем интересе, но и о благополучии Антиохийского графства, грозившего погрузиться в пучину междоусобных войн. Смерть Констанции ослабила позиции коннетабля де Руси, но отнюдь не усилила влияния Санлиса. Именно поэтому он будет лезть из кожи, дабы угодить Боэмунду, наверняка мечтающему о королевской короне. Юный граф был истинным сыном своего отца, и у него честолюбие брало верх над осторожностью, и он точно также как герой беспримерного похода Боэмунд Тарентский рвался к большому куску, который ему не под силу будет проглотить. Ибо лотарингцы никогда не допустят, чтобы во главе Иерусалимского королевства встал нурман со своей жадной до чужих богатств свитой, оттеснив заслуженных мужей на обочину жизни.

Граф Боэмунд остановился во дворце Танкреда, расположенном неподалеку от иерусалимской цитадели, именуемой башней Давида. В свое время отважный племянник Боэмунда Тарентского немало потрудился во славу Христа, круша налево и направо врагов истинной веры. Танкред одним из первых поднялся на стены Иерусалима и захватил при его штурме немалую добычу. В частности – дворцовый комплекс, состоящий из трех больших зданий, нескольких конюшен и бессчетного числа подсобных помещений. Никто из лотарингцев и французов даже не пытался оспаривать права юного Боэмунда на наследство его двоюродного брата. Во-первых, из уважения к памяти доблестного рыцаря, а во-вторых, из осторожности. Во дворце, кроме слуг, проживали еще и три десятка сержантов-ветеранов, охранявших дворец от недружественных поползновений. Благородная Алиса заняла левое крыло дворца, граф Болдуин – правое. Самое роскошное здание, построенное в три этажа даровитыми византийцами еще во времена могущества империи, служило для приемов. Благородная Мелисинда торжественно вступила во дворец с парадного, выложенного мраморной плиткой крыльца. Младшая сестра уже поджидала ее в огромном зале, окруженная свитой из дам, благородных девиц и доблестных шевалье. Встреча сестер вызвала умиление присутствующих. Рауль де Музон, человек от природы чувствительный, даже прослезился. После чего счел своим долгом выразить графу Антиохийскому искреннее соболезнование по случаю смерти его матери. Благородный Боэмунд, хорошо знавший шевалье, кивнул ему весьма благосклонно. После соблюдения всех формальностей благородный Рауль оставил молодежь радоваться жизни и направил свои стопы вслед за бароном де Санлисом, которому в правом крыле дворца были отведены скромные апартаменты из трех комнат и небольшого зала с камином. Последнее было совсем не лишним, учитывая скверную погоду, установившуюся этой осенью в Иерусалиме. Музон рассчитывал переговорить с Санлисом наедине, а потому был слегка разочарован, увидев в трех шагах от себя круглую физиономию почтенного Андроника. Благородный Рауль хорошо знал, какой монстр скрывается под этой добродушной личиной, а потому поспешил ответить на поклон ассасина любезной улыбкой.

– Боюсь, что Боэмунд, не говоря уже об Алисе, скорее откажутся от моих услуг, чем от услуг столь даровитого портного, – ответил на незаданный вопрос Санлис. – Впрочем, Андронику я доверяю как самому себе. Можешь говорить при нем без опаски, благородный Рауль.

Гость воспользовался любезным приглашением хозяина и присел в кресло у зажженного камина.

– Продрог, – пояснил он собеседникам, протягивая руки к огню.

– Наше путешествие тоже нельзя назвать удачным, – сочувственно вздохнул Андроник. – Дважды мы попадали под дождь, а однажды едва не заблудились во время урагана. Я бы предпочел плыть на галере, как это сделал барон Латтакии, но Боэмунд решил ехать верхом.

– Гуго прибыл в Иерусалим неделю назад, – поддакнул портному Музон.

– А я что говорил, – досадливо крякнул Андроник. – Впрочем, молодости свойственны самоуверенность и безрассудство.

– На месте благородного Боэмунда я бы тоже не торопился, – перевел разговор в нужное русло благородный Рауль.

– Значит, все уже решено? – вскинул голову Санлис.