Грозный эмир

– Исключительно между нами, дорогой Герхард: монах из Мондидье получился столь же сомнительный, как и рыцарь. Впрочем, трусом я бы его не назвал. По слухам, Антуан убил халебского эмира, явившись к нему в женской одежде. Содомия тяжкий грех, шевалье, но за бывшим мужем Жозефины числятся дела и пострашнее. Я знал человека, который отправил Антуана в ад вместе с его сердечным другом Томасом де Марлем, увы, дьявол не принял этих негодяев и вернул их на землю в самый неподходящий момент. В результате брак Жозефины с графом Тулузским расстроился. Благородный Бертран вскоре умер от огорчения, а дама его сердца вынуждена была спешно покинуть Триполи.

– Занятная история, – задумчиво протянул Лаваль.

– Боюсь, что она будет иметь продолжение, – покачал седой головой Теленьи. – Эта змея явилась в Триполи не просто так.

Гаспар в молодости, надо полагать, был красавцем. Увы, разгульная жизнь наложила существенный отпечаток на его внешность. Во всяком случае, носа, столь оригинальной расцветки, Герхарду видеть еще не доводилось. Тем не менее, старый шевалье каким-то образом умудрился сохранить остатки ловкости и силы, помогавшие ему выходить живым и невредимым из многочисленных драк в местных притонах.

– Мой тебе совет, Лаваль, беги от этой женщины как можно дальше. Иначе тебя ждет участь многих благородных шевалье, погубленных этой ведьмой.

– Мне бежать некуда, – холодно бросил Герхард. – Я младший сын в семье. В Европе нет замка, куда я мог бы вернуться, как к себе домой.

– Прискорбно, – посочувствовал провансалец анжуйцу. – В таком случае стань храмовником или прими ислам.

– Ты забываешься, шевалье! – вспылил Лаваль.

– Извини, Герхард, если я затронул твои чувства, – спохватился Теленьи. – Я не хотел тебя обидеть, а уж тем более оскорбить. Просто люди устраиваются, как могут, и я буду последним, кто их за это осудит.

– А ты еретик, благородный Гаспар, – покачал головой Лаваль.

– Я просто знаю, что Аллах порой бывает очень благосклонен к франкам.

– Например?

– Ты знаком с Эркюлем де Лувье?

– Он жил полгода в Иерусалиме. И занимал не последнее место в свите Фулька Анжуйского.

Теленьи засмеялся, едва не захлебнувшись при этом вином, которое неосмотрительно влил в горло:

– Король Фульк даже больший дурак, чем я думал. Мало того, что он спутался с еретичкой, так он еще и приголубил верного пса Иммамеддина Зенги.

– Лувье? – Герхард даже привстал со скамьи от удивления.

– Вот именно, – кивнул Теленьи. – Впрочем, настоящее его имя Эркюль де Прален. Он был мамелюком при Ильгази и обрел свободу при Зенги. Теперь он бек. Герой сражения под Мосулом. Говорят, что Эркюль принимал участие в убийстве багдадского халифа, но за это я ручаться не могу. Да и сам Прален вряд ли рискнет хвалиться подобным подвигом. Все-таки халиф священная и неприкосновенная фигура у мусульман.

– А почему ты о нем вспомнил?

– Просто видел его недавно с Жозефиной в одном из злачных мест Триполи.

– Благородная дама предавалась греху? – усмехнулся Лаваль.

– Нет, она слишком чистоплотна, чтобы валяться в грязи. Жозефина ищет союзника для большого дела, и, кажется, она его нашла в лице Иммамеддина Зенги.

– Ты ничего не путаешь, благородный Гаспар?

– Я же тебе сказал, Герхард, – беги! Иначе эта женщина столь ловко сделает тебе обрезание, что ты не сразу это заметишь.

Возможно кто-то другой и воспользовался бы советом мудрого Гаспара, но Лаваль считал себя авантюристом по натуре и готов был участвовать в любой интриге, лишь бы она сулила большие барыши. Получив массу интересных сведений от болтливого Теленьи, Герхард решил, что вполне созрел для разговора с коварной Жозефиной. К этому шевалье, кроме всего прочего, подталкивала нужда. Благородная дама Мондидье наотрез отказалась оплачивать загулы сына, любовника и старого друга. Луи и Гаспар впали по этому поводу в уныние, зато Лаваль почувствовал прилив сил.

– Я найду деньги, – пообещал гулякам шевалье. – Только не путайтесь у меня под ногами, пока я буду договариваться с Жозефиной.

– Если ты делаешь ставку на свои мужские достоинства, Герхард, то напрасно, – покачал головой Теленьи. – Эта женщина перепробовала столько мужчин, что давно уже потеряла всякое представление о сердечных чувствах. Для нее даже собственный сын – пустое место. Погубит она Луи, помяни мое слово.

– Если ты и дальше будешь таскать юнца по притонам, то он умрет много раньше, чем у его матери закончатся деньги, – отрезал Лаваль. – Уймись, Теленьи, грядут большие перемены, и осуществлять их придется на трезвую голову.

– Ты, кажется, всерьез решил пополнить свой кошелек, Герхард?

– Не только свой, но и твой, – ласково улыбнулся старому пьянице шевалье. – Какая сумма тебя устроила бы, благородный Гаспар?

– Десять тысяч денариев и крыша над головой, – с ухмылкой назвал Теленьи цифру, явно взятую с потолка.

– Ты получишь деньги и приличный дом, не будь я Герхард де Лаваль.