Гротеск

Почему мне было тревожно? Потому что я знала: тот, у кого сорвало крышу от любви, запросто может сотворить какую-нибудь глупость. Разве это не пугает? Навязываться с письмами бог знает кому, писать стишки, как маленькая девочка… Кадзуэ без малейшего колебания сознавалась в недостатке знаний и способностей, недолго думая выворачивала себя наизнанку перед адресатом своих писем. Вот еще почему я терпеть не могу всю эту любовь.

Ответа от Такаси мы, разумеется, не дождались. Вообще-то уже можно было понять: клиент интереса не проявил. Но Кадзуэ не унималась.

— Почему же он не отвечает? Может, письма не дошли? — Ее глаза с двойными веками от Элизабет Арден широко открылись, в зрачках заиграли огоньки.

Кадзуэ еще больше похудела и теперь от ее тела словно исходило непонятное, необъяснимое свечение. Кикимора, вылезшая из болота! Привидение. Неужели и на таких любовь действует? Я боялась Кадзуэ, не могла на нее смотреть.

— Ну? Ну что ты думаешь? Что мне дальше делать? — настырно добивалась ответа Кадзуэ. У меня даже мороз побежал по коже.

— Почему бы тебе не сходить к нему и прямо не спросить?

— Ты что?! Я не могу! — Кадзуэ побелела и отступила назад.

— Подари ему что-нибудь на Рождество. Тогда и спросишь.

Это предложение воодушевило Кадзуэ.

— Я свяжу ему шарф!

— Замечательно! Парням нравится, когда им что-нибудь вяжут или шьют.

Я оглянулась на девчонок в классе. В ноябре у нас вспыхнула вязальная лихорадка — многие взялись за свитера и шарфы для своих приятелей. Было немало рукодельниц, вязавших по две-три вещи одновременно. Для подстраховки: эти «многостаночницы» крутили любовь с парнями из других школ.

— Спасибо тебе! Вот чем я займусь.

Увидев перед собой новую цель, Кадзуэ успокоилась. На ее лице засияла уверенность: «Ну, теперь уж у меня точно все получится». От этого самодовольства меня прямо-таки воротило, но я всякий раз старалась сдерживаться. В такие минуты она в профиль очень напоминала мне одного человека. Да-да, ее собственного отца. В тот день, когда умерла мать и он сказал, чтобы я больше не водилась с Кадзуэ, у него была такая же высокомерная рожа. И в голове у меня родился один план.

До Рождества оставались считаные дни, Кадзуэ связала Такаси в подарок уже целый метр. Получилось на редкость уродливо: полоска желтая, полоска черная. Не шарф, а червяк, раскрашенный под пчелу. Представив это творение на шее Такаси, я чуть не подавилась смехом.

Был зимний вечер, я взяла телефон и набрала номер Кидзимы, убедившись заранее, что главы семейства не будет дома — он задержался в школе на совещании. Трубку снял Такаси, его голос звучал на удивление бойко и жизнерадостно. Совсем другой человек, не то что в школе, подумала я. Мне стало не по себе.

— Алло! Кидзима у телефона.

— Это сестра Юрико. Такаси?

— Я. Сестра, не похожая на сестру? Чего тебе? — Доброжелательный тон у Кидзимы-младшего тут же испарился, и он заговорил тише.

— Спасибо, что ты так возишься с Юрико. Знаешь, у меня к тебе просьба.

Такаси явно насторожился, мне сразу стало тошно, когда я вспомнила его бегающие глазки. Захотелось скорее положить трубку, но я переборола себя и пошла напрямик:

— Я не хотела по телефону, но ты наверняка не захочешь встречаться, поэтому я сейчас все скажу. Ты получал письма от Кадзуэ Сато из нашего класса?

Такаси затаил дыхание.

— Кадзуэ спрашивает, не вернешь ли ты ей письма. Ей так стыдно, даже не знает, что делать..

— Что ж она сама-то не попросит?

— Ей духу не хватает тебе позвонить. Плачет, говорит, умру со стыда. Вот я за нее…

— Плачет?

К моему большому удивлению, Такаси умолк. Я заволновалась. А что, если все пойдет не так, как я задумала?

— Кадзуэ страшно жалеет, что написала эти письма.

Такаси наконец прервал молчание:

— Ну да? А я вообще-то впечатлился. Мне особенно стихи понравились.

— Что тебе там понравилось?!

— Ну, они такие наивные, светлые…

— Что ты врешь?! — не выдержав, закричала я. Это уж чересчур! Как ему могли понравиться эти бездарные вирши?

Но Такаси с легким сердцем продолжал:

— Правда. А вот у нас с твоей Юрико этой чистоты и в помине нет. Мы совсем другим занимаемся.

— Ты о чем это?

Радар у меня в голове тут же переключился на тайное, неведомое мне лихорадочное напряжение вокруг Такаси и Юрико. Определенно заваривалось что-то недоброе, какое-то зло. Я это чувствовала. Кадзуэ вылетела у меня из головы, где осталась только одна мысль: что значат слова Такаси? Но он постарался быстро свернуть разговор:

— Ну, это не важно. Просто у нас с Юрико есть маленькая работенка. Тебя это не касается.

— Какая еще работенка? Может, расскажешь? Все-таки я старшая сестра, — настаивала я.